— Да, но встретил он меня не очень приветливо.

— Он хороший человек, просто одиночество его допекло. Жена ушла от него, а дети давно разъехались и не вспоминают о нем. Как тут не озлобиться? А все из-за этой дурацкой работы.

— Еще раз спасибо, и за пирожки тоже, очень вкусно, — сказал детектив и быстро вышел из кабинета.

Он закурил сигарету, стоя у своей машины, и набрал Агнес.

— Привет, напарница, — пытаясь говорить бодро, произнес он.

— Привет, друг. Ты как? Что-то нашел?

— Скорее нет, чем да.

— Блин, у нас тоже полное болото.

— Я вот что хотел спросить, как бы ты наладила отношения с противным, ворчливым и всем недовольным детективом на пенсии?

— Ого, что это ты задумал?

— Хочу еще раз наведаться к детективу, который вел дело. Он что-то знает, но не рвется рассказывать мне.

— Ну я бы как-то к нему подмазалась, вероятно.

— Интересно, как?

— Ну, к примеру, если бы этим детективом был ты, что вполне реально лет так через двадцать…

— Что?

— Ладно, пусть через тридцать, — звонко рассмеялась она. — Я бы притащила тебе пиццу и хороший виски.

— И ты думаешь, что пиццей ты меня подкупила бы?

— Пиццей, может, и нет, хотя, если побольше сыра и пармской ветчины… а? И, конечно, отличный виски сделал бы свое дело.

— Ладно, уговорила. Придется попробовать твой метод.

— Я в тебя верю. Вытяни из него все. Ты же это умеешь. Ну и улыбнись, спроси, как дела, чем занимается. Знаешь, пожилые любят поболтать.

— Что мне еще сделать? Станцевать перед ним?

— Попробуй, вдруг сработает. — Агнес снова рассмеялась.

Через час Ален усердно стучал в дверь Максима Короты. В одной руке у него был пакет с готовой едой из ресторана, который ему посоветовала Нэнси, когда он вернулся к ней за советом, а в другой — пакет с разными стеклянными бутылками пива.

— Иду, иду, не надо ломиться в мою дверь, — раздался голос из-за двери. — Снова ты? Я тебе все рассказал вчера, проваливай, — не открывая двери, сказал Максим.

— Детектив, — называть так его посоветовала тоже Нэнси. — Мне нужна ваша помощь.

— Опять?

— Да, в очередной раз, — сдерживая недовольство, произнес Ален. — Я захватил нам обед из «Горячей утки».

— Ладно, — нехотя сказал Максим, открывая дверь. — Не разувайся, пойдем в сад, — добавил он.

Они прошли в сад, к столу с одним стулом.

— Сейчас притащу еще один, а ты пока доставай, что принес.

Старый детектив принес табуретку из кухни и поставил ее рядом с Расмусом, давая понять, что удобный садовый стул займет он сам. Тем временем Ален выставил еду и бутылки пива.

— Ты что, думаешь, я сейчас с тобой наглотаюсь пива, и ты выудишь из меня информацию, а? Таков план?

Ален, прикусив губу, сказал:

— Нет, я просто пытался подмазаться, вот и набрал еды, которую посоветовала Нэнси, и разного пива, не зная, есть ли эти крышки у вас в коллекции.

— Хорошо, люблю честность. А все эти крышки у меня есть. Оставь светлый эль, остальные убери в пакет и поставь вон туда, в тенек.

Ален выполнил указания. Они сели за стол и приступили к трапезе. Еда была действительно вкусная. Пиво разлили по бокалам и с наслаждением потягивали его в полной тишине. Когда обед был съеден, а пиво выпито, старый детектив откинулся на спинку кресла и, внимательно посмотрев на Расмуса, спросил с легкой ухмылкой:

— Ну что, детектив, пообщался с Сиреной?

— Нет, ведь вы отправили меня к ее могиле.

— Да, она умерла давным-давно, когда я еще служил в полиции. Ее тело случайно поймал на удочку один из рыбаков. Утонула, бедняжка.

— Это было самоубийство?

Старый детектив пожал плечами:

— Так мне сказал мой коллега. Дело не заводили. Хотя я бы все-таки открыл.

— Почему? — спросил Ален, посмотрев прямо в глаза детективу.

— На теле были множественные ушибы. На голове тоже. Но это могло произойти и при падении. Да и, я уже говорил, отец у них был скотина. Он напивался и колотил их. Но Люси терпела и молчала. Вот так. Я думаю, у девочки сдали нервы от такой жизни.

— А их сын?

— О нем я вообще мало что могу рассказать. Где-то через полгода после смерти Сирены в опеку поступило обращение из школы, в которой он учился, что за последний семестр он не сдал экзамены, не появлялся в школе и еще в каких-то кружках. В общем, наши ребята наведались в дом и выяснили, что ребенок пропал полгода назад, но никто не заявил в полицию. Ребята притащили Люси в участок, и она написала заявление, что он сбежал. У нее не нашлось ни одной фотографии своих детей. Я сам принимал у нее заявление. Не мать, а чудовище. — Старик грубо сплюнул на землю. — Мы объявили парня в розыск, но без результата. Река у нас буйная, могла унести обоих. Ей повезло, ее нашли, а ему могло не повезти. Через год по административной процедуре его признали умершим. Вот так. Родители не возражали, насколько я помню, только жалели, что не будет больше пособия на ребенка. Для них это было важнее.

— А ваше мнение, детектив, он еще жив?

— Лично мое — нет. Но я был бы счастлив узнать, что ребенок смог выжить на улицах чужого города.

— Может, ему кто-то помог?

— Я таких не знаю. Городок у нас хороший, но каждый сам за себя, как и везде. Никто не помогал этим детям пятнадцать лет, все закрывали глаза на то, что происходило в их доме, и я в том числе. Так что вряд ли кто-то помог бы ему тут или еще где-то. Скорее, если бы его нашли, даже в другом городе, то отправили бы в опеку или отвели в полицию. Но тогда его не признали бы умершим, понимаешь?

— Да, общая база, вам бы поступила информация.

— Вот именно.

— Спасибо, детектив. И еще кое-что. Я ночью изучал материалы дела, и мне не дает покоя одно обстоятельство.

— Какое же? — заинтересовался старый детектив.

— Был свидетель, который говорил, что видел в вечер пожара неизвестную машину, которая съезжала в сторону их дома. Но я не нашел в деле ни фотографии следов шин, ни какой-либо информации по этой машине.

— Ну если не нашел, значит, не было никаких следов. Просто кто-то ошибся поворотом, вот мое мнение.

— Ясно. А вы мне не подскажете, где живет свидетель?

Детектив хмыкнул:

— Адресок тот же. Он умер еще года два назад.

— Ладно, и на том спасибо. — Расмус поднялся с твердой табуретки, размял