– Ну уж нет! – воскликнула девушка. – Как только дверь откроется, он выскользнет наружу и поможет нам.

– Постараюсь, – вздохнул я. – Только их наверняка после прошлых случаев будет так много, что ничего не могу гарантировать. Да еще коридоры такие узкие и низкие, что даже не пролетишь толком, обязательно на кого-нибудь наткнешься…

– Совсем фигово! – резюмировала Эльза. Интересно, она от меня успела поднабраться выражений или сама знала? У нее-то воспитание было явно посвободней, чем у монахов.

– В общем, будем ждать, а там попробую взять их неожиданностью, – бодро сказал я, хотя на душе скребли не то что кошки, а тигры со львами.

Деятельной натуре Эльзы претило такое ожидание. И девушка, похоже, решила взяться за старое и сделать пребывание в тюремной камере как можно более приятным. Она неожиданно улеглась рядом с печальным Боней, буквально прижав его к стенке, которая не давала нашему целомудренному другу спастись бегством.

– Бонечка, – нежно и в то же время с патетикой произнесла она. – Ты помнишь, что я сказала тебе тогда, на костре, когда мы думали, что пришла наша последняя минута?

– Помню, – буркнул бывший монашек, заерзав на соломе. Он покраснел, как помидор, стараясь тем не менее сохранять неприступный и невинный вид.

– Так вот, теперь, когда мы обречены попасть в лапы инквизиторов, я снова готова повторить это, а также скрасить наши последние минуты вместе и подарить тебе… – Девушка уже положила руку ему на грудь, а я не знал, куда деваться от смущения. Если бы мог, точно просочился бы сквозь щель! Я, конечно, не ханжа, но к таким зрелищам готов только в роли участника.

– Ты что, здесь же демон! – воскликнул Боня, вырываясь из девичьих объятий и стремительно отпрыгивая в противоположный угол. По пути он наступил мне на ногу и даже не извинился. Впрочем, в таком возбужденном состоянии подобную невежливость я вполне мог бы простить.

– Эх, Люцифуг! – с досадой произнесла Эльза. – Лучше бы ты бросил нас здесь одних, а на помощь пришел как-нибудь потом!

– Сам знаю, – виновато ответил я, забившись в другой угол и ощущая себя не только бесполезным, но и явно лишним.

– Это не из-за демона, – неожиданно принялся оправдываться Боня, опасаясь, как видно, что его заподозрят в распущенности. – Это… я сам… На небо лучше вознестись невинными! – нашелся наконец он.

– Между прочим, на небо я пока не собираюсь, – ответила расстроенная Эльза. – Я и на земле хочу еще много чего успеть. И, если бы ты не был таким упрямым… – Она не закончила фразы и только махнула рукой, не желая ссориться в такой момент. Я же чувствовал себя последней свиньей! Ведь Боня был почти готов…

Несколько минут прошло в молчании. Я начинал подремывать, Боня сосредоточенно думал (судя по отсутствующему выражению, о каких-то отвлеченных философских или богословских вещах), а Эльза сначала просто барабанила пальцами по коленке, а затем принялась мерить шагами нашу камеру.

– Что ж! – решительно воскликнула она и тряхнула головой так, что волосы взлетели в разные стороны (красивое зрелище!). – Раз не удалось соблазнить монаха, займусь тюремщиком!

– Опомнись! – взвыл несчастный Боня, разом выбросив из головы всю свою философию. – Опомнись, несчастная, ибо…

– Поздно, Бонечка! Надо было раньше думать! – язвительно ответила девушка.

– Это такой грех, о котором порядочной девушке не должно даже мыслить, – бубнил монашек скорее по инерции. – Не отягощай свою душу…

– Боня, заткнись! – цыкнул я, разобравшись в замысле Эльзы. – Если нам повезет и стражник окажется морально неустойчив, то это шанс…

– Но такой ценой! Уж лучше сгореть в пламени и вознестись чистой…

– Боня, опомнись! – сжалилась Эльза над недогадливым монашком. – Мы только хотим, чтобы открылась дверь. А там Люцифуг разберется!

– Так что не бузи и дай надеть на тебя веревки! – закончил я.

– И на меня тоже, – добавила Эльза.

– Ну, если так… – протянул потрясенный Боня. – Мне бы такое никогда не пришло в голову! – признался он.

– Ты же у меня такой правильный! – вздохнула девушка.

Не прошло и минуты, как веревки снова были стянуты на запястьях моих подопечных, но таким образом, что достаточно было небольшого рывка для освобождения. Я занял место у двери и приготовился действовать.

– Господин стражник! – громко закричала Эльза.

Думаю, тюремщику было не положено разговаривать с заключенными, но попробуйте походите целый день в одиночестве по полутемному коридору! Получается, что сам вроде заключенного. Тут любому развлечению будешь рад!

– Чего тебе, ведьма? – грубо спросил он, сделав к ловушке первый шаг. Фу! Так разговаривать с дамами! Даже если она и ведьма, это его не извиняет.

– Господин стражник! Я много думала над моей грешной жизнью, – вздохнула Эльза. – И решила, что глупо теперь исправляться. Если бы мне было позволено согрешить еще раз, напоследок…

Вы бы слышали, каким многообещающим голосом это было сказано! Каюсь, но я бы, наверное, не устоял.

– Согрешить? – Стражник прокашлялся. Представляю, какая тяжелая борьба шла в его душе. С одной стороны, он не мог не заметить соблазнительных форм арестованной, а с другой – заходить в камеру без приказа было грубейшим нарушением всех инструкций.

– Я сразу вас приметила, когда нас вели по коридору, – затараторила Эльза, даже не представляя себе, кто именно стоит за дверью. – Вы такой… – Тут важно было не ошибиться в эпитетах, поэтому она не стала рисковать. – Одним словом, настоящий мужчина!

– Тьфу ты, прости господи! – мучился в своем углу Боня. Несмотря на весь драматизм ситуации, я едва сдерживал смех, наблюдая его терзания. – Стыд какой! – Ничего, привыкнет! Сегодня уже прогресс был налицо.

– Оно, конечно, так, – снова прокашлялся польщенный стражник. – Только… – Он замялся. Очевидно, по его представлениям, настоящему мужчине не к лицу было ссылаться на какие-то там инструкции. – Только ты же ведьма!

– Ха! Ведьма куда лучше, чем обычная женщина! Можете мне поверить! И испробовать на себе! – игриво воскликнула Эльза. Боня тем временем зарылся лицом в солому и, очевидно, жалел, что не может заткнуть уши.

– Я тут лежу такая одинокая, связанная. Такая испорченная! – Девушка пошла напролом. Теперь стражнику просто не оставалось ничего другого, как войти внутрь. Если, конечно, ему не сто лет от роду и он еще на что-то способен.

Загремел засов, и дверь стала медленно открываться. Наша птичка угодила в ловушку. Плутовка Эльза на всякий случай улеглась прямо напротив двери, приняв самую соблазнительную позу. Тут даже я, уж на что многое повидал, едва держал себя в руках. Что уж говорить про несчастного стражника, которого жизнь явно не баловала подобными зрелищами!