– А что еще я могу сделать? – продолжил Павел Геннадиевич. – Самый толковый ген-измененный у меня был только в цистерне Йеребатан[10]. Знали бы раньше, что тамошнее Звено торчит у нас под носом, отправили бы агентов. Про остальные подземелья мы знаем мало. Есть установить заряд, если не удастся взять боем!

Когда полковник рявкнул, Антон непроизвольно моргнул и пришел в себя. Медленно повернулся, осматриваясь. Оказалось, что он находится на палубе небольшого корабля, стоящего на самом краю порта в румынской Констанце. Везде возвышались потрепанные барки, сияющие чистотой частные яхты и ободранные грузовые суда. На палубах шхуны царило оживление – люди полковника, одетые в форму итальянских матросов, готовились к отплытию. Глядя на них, ученый впервые подумал о том, насколько неограниченны возможности Отцов. У них был доступ в любое государство, внушительные денежные ресурсы, и, судя по разговору Павла Геннадиевича, они могли даже провезти в другую страну ядерное оружие, чтобы расквитаться с противниками.

Антон вспомнил слова родителя и вздохнул. Становиться третьей силой в войне между двумя загадочными, но неоспоримо могущественными кланами не хотелось. Но другого выбора он не видел.

«Сперва мне надо понять действия Отцов. Затем перейдем к Правителям, – подумал Аркудов. – Или как там они называются? Ах да – аннунаками».

– Ну что, малыш, ты уже с нами? – участливо поинтересовался полковник, приближаясь и дружески похлопывая ученого по плечу. – По глазам вижу, что тебе полегчало.

Антон собирался с ходу взяться за дело и разузнать у силовика подробности предстоящего «круиза». Однако, несмотря на то, что сумасшествие покинуло разум, физически ученый чувствовал себя разбитым.

– Мне надо прилечь… – прошептал он, не глядя на полковника.

– Конечно-конечно! – засуетился тот.

Подхватил Антона под руку и повлек в каюту.

– Слушай сюда, малыш, – сказал, когда Аркудов, кряхтя, свалился на постель. – Ты можешь сказать, чье Звено находится в Стамбуле?

– А какая разница? – усталым голосом спросил Антон. – Если Звено окажется вашим, вы его активируете и убьете множество народа. А если чужим, то подорвете там ядерную бомбу, отчего погибнет еще больше людей. Какой мне смысл вам помогать?

– Так, значит, ты еще раньше поправился, – кивнул своим мыслям полковник; жесткий стул у кровати скрипнул под его весом. – Иначе откуда информация о заряде.

Антон промолчал.

– Я уже устал повторять тебе, дубина, – тяжело вздохнул Павел Геннадиевич. – Мы под руководством Отцов боремся за то, чтобы человечество обрело свободу, вырвавшись из лап Правителей.

– Аннунаков, – поправил его Аркудов. – Называйте их так, чтобы мне как ученому было понятнее. Про аннунаков я многое слышал, читал, а вот о Правителях услышал впервые только от вас. Кстати, вы знаете, что Отцы-нифелимы – библейские падшие ангелы, – слегка улыбнулся Антон. – Какой удар по мировой религии… Никогда не мог подумать, что стану заложником у мифических созданий. И до сих пор не могу поверить в фантастическую теорию папаши. Давным-давно на Землю прилетели аннунаки, которые создали для себя немного рабов – нифелимов, которые, в свою очередь, создали раба-человека, поскольку не захотели мириться со своей участью. Но аннунаки оказались намного сильнее своих рабов. Они уничтожили нифелимов и вместо них начали питаться людьми. – Он умолк.

– Ну? – спросил полковник.

– Да что тут нукать? – рассмеялся ученый. – Плакать надо. Ибо полный пи…ц.

– Не плакать, а воевать, – тут же отозвался Павел Геннадиевич.

– Полковник, вы ведь человек, хотя и подчинены чужой воле. – Антон повернулся на постели боком и посмотрел на собеседника. – Зачем вам эта война? Ведь ничего не изменится. Человек как был, так и останется дойной скотиной независимо от того, кто выиграет в этой войне.

– Если победим мы, Антон, – нахмурившись, но не отрывая взгляда, заметил полковник, – человек станет абсолютно свободным. Долгие годы простые люди даже не догадывались, что их чувствами и энергией кормятся правители этой планеты. И никогда, заметь, не догадаются. Незнание, Антон, для многих куда предпочтительней, чем стресс и паника.

Аркудов снова лег на спину, закинув руки за голову.

– Но если победят нас, то в декабре от человечества останется только безмозглый планктон. А позже не будет и его. Планету тщательно выжмут в тазик, убивая каждое вырабатывающее т-энергию, то есть разумное, существо. А затем начнется все сначала – семь или восемь тысячелетий медленного развития, три столетия прогресса с целью увеличить популяцию и большая вкусная кормежка аннунаков. Только на сей раз у человечества не останется покровителей, способных дать отпор врагам, поскольку все Отцы и их ген-измененные последователи погибнут, сражаясь за современную цивилизацию.

– Как романтично, – Антон закрыл глаза. – Но мне нравится. Надо выбирать даже не из двух зол, а между тотальным уничтожением и малозаметным рабством.

– Не рабством, – отрезал полковник. – Партнерством. Вы нас кормите и даже не замечаете этого, а мы вас защищаем, делимся технологиями, помогаем в развитии, сдерживаем от необдуманных поступков вроде применения ядерного и химического оружия.

Антон вспомнил кое-что из дневника. Отец говорил, что нифелимы были причиной большинства кровопролитий в истории человечества, изобрели смертоносные вирусы и наживаются на горе людей.

Несмотря на то, что в сосуществовании с господами полковника было много плюсов, следовало еще во многом разобраться.

– Филантропы… – протянул Аркудов после некоторых размышлений. – А что вы скажете насчет, к примеру, Второй мировой или вируса СПИДа?

Полковник провел рукой по усам.

– В каждой войне есть жертвы, Антон, – сказал он наконец. – Отцам приходится контролировать популяцию людей, чтобы лишить Правителей ресурсов. Поверь мне, если удастся отразить удар Нибиру, войны прекратятся. Вместе с ними уйдут и вирусы, и большинство специально разработанных болезней, и мода на спиртное. Никотин и наркотики тоже исчезнут.

– Да ну! – делано восхитился ученый.

– Не сразу, конечно. – Полковник изобразил утверждающий жест открытой вверх ладонью. – Но через несколько поколений все изменится. Видишь ли, Отцы…

– Нифелимы, – напомнил Антон.

– Нифелимы, – кивнул Павел Геннадиевич, – не нуждаются в особом высвобождении т-энергии. Им необязательно человека убивать. Все это время они жили, довольствуясь слабым излучением людских эмоций, так что без труда проживут хоть вечность, не убив никого из своей паствы.