Энсон определенно имел влиятельного покровителя.

Элли позвонила начальнику тюрьмы Глейдс, исправительному учреждению в сорока милях к западу от Палм-Бич. Трубку снял заместитель начальника Кевин Флетчер. Она поинтересовалась, как получилось, что такой человек, как Эрл Энсон, дважды выходил на свободу досрочно.

— Энсон? — повторил Флетчер, открывая соответствующий файл. — Если не ошибаюсь, это его пришили недавно в Броктоне?

— В третий раз вы с ним не встретитесь, если вас это беспокоит, — подтвердила Элли.

— Здесь его оплакивать уж точно никто не станет, — Флетчер вздохнул, — а вот по ту сторону забора… Сладкий папочка у него определенно был.

— Сладкий папочка? — не поняла Элли.

— Да, покровитель. Кто-то, кто о нем заботился, агент Шертлефф. Наверняка сказать не могу, но, на мой взгляд, Энсон был чьим-то осведомителем.

Энсон — информатор? Это многое объясняло.

Элли поблагодарила Флетчера. Дальше на ее пути маячила высокая стена. Выяснить, на кого работал Энсон, было невозможно, не привлекая к себе внимания.

Она попыталась подойти к проблеме обходным путем и позвонила подруге, Гейл Силвер, работавшей в офисе окружного прокурора Майами.

— Я навожу справки об одном бывшем заключенном, Эрле Энсоне. Он, похоже, замешан в том случае с кражей картин. Ты не могла бы переслать список судебных дел, по которым он проходил в качестве свидетеля?

— А что ты хочешь узнать? — полюбопытствовала Гейл.

— Энсон был осведомителем, и меня интересуют его возможные контакты в артистических кругах и среди скупщиков краденого. Хочу попытаться пройтись по этим ниточкам. — Получилось совсем даже неплохо. По крайней мере не пришлось врать.

— Кто тебе нужен? — Гейл, похоже, сочла запрос обычной рутиной.

— Адвокаты, обвиняемые… — Элли затаила дыхание, чтобы не выдать волнения, — агенты по этим делам. Если, конечно, можно.

На следующий день Элли постучала в дверь кабинета Моретти. Босс сидел за столом, перелистывая бумаги, и подчиненную встретил без особого радушия.

— Что-то новенькое?

Отношения между ними не складывались и раньше, а теперь охладели, похоже, окончательно. Старший агент Моретти чувствовал себя обойденным — после ареста Неда Келли вся слава досталась не ему, а какой-то выскочке, девчонке со степенью магистра искусств.

— Я тут наткнулась на любопытную информацию, с которой не знаю, что делать, — сказала от двери Элли. — Это касается картин.

— Слушаю. — Моретти закрыл папку и откинулся на спинку кресла.

— Информация исходит от Неда Келли. — Элли села на стул. — Вы же знаете, он летал в Бостон на похороны брата.

— Верно. Я как раз собирался поговорить с вами насчет этого Келли. — Моретти закинул ногу за ногу.

— В Бостоне он разговаривал с отцом. Это, конечно, немного неожиданно, сэр, но он вроде бы сообщил, что знает, кто такой доктор Гаше.

— Кто сообщил? — Моретти еще раз переменил позу.

— Отец Келли. Более того, он намекнул на то, что этот человек работает в правоохранительных органах. Здесь, во Флориде.

Старший агент покачал головой:

— Откуда отец Неда Келли может знать, кто стоял за ограблением?

Элли пожала плечами:

— Трудно сказать, сэр. Это я и хочу выяснить. Но меня еще и другое удивило. Почему полиция Палм-Бич так и не предприняла никаких действий по расследованию связи Стрэттона с Тесс Маколифф, о чем я вам докладывала? Вы ведь передали им эту информацию?

Моретти кивнул:

— Конечно.

— Вы знаете Лоусона, сэр, начальника детективного отдела? Откровенно говоря, у меня всегда были кое-какие сомнения на его счет.

— Насчет Лоусона?

— Да, сэр. Я была в доме Стрэттона три раза и каждый раз видела там Лоусона.

— Никак не успокоитесь, специальный агент Шертлефф? Все пытаетесь сложить два и два?

— И я проверила ту «беретту», которой воспользовалась Лиз Стрэттон, — упрямо продолжала Элли. — Знаете, откуда она появилась? Ее выкрали из отдела хранения вещественных доказательств.

— Думаете, я не понимаю, к чему вы клоните, специальный агент? Вы уже прославились тем, что задержали Неда Келли. Пресса вознесла вас до небес. Так вот, хватит изображать из себя миссис Коджак.[13]Разве мы с вами не договорились? С точки зрения Федерального бюро расследований эти убийства раскрыты. Есть заключение баллистической экспертизы. Есть мотив. Что еще нужно?

— Я имею в виду картины, сэр, — сказала Элли, глядя ему в глаза. — Было бы полезно слетать в Бостон и выслушать старика Келли. Вы согласны?

Моретти пожал плечами:

— Я попрошу наших бостонских коллег…

— Наши бостонские коллеги не знают деталей дела и вряд ли смогут задать нужные вопросы, — возразила Элли.

Моретти ответил не сразу. Сначала он тяжело вздохнул. Потом потер лицо.

— И когда вы планируете отправиться?

— Завтра, в шесть утра. Если старик действительно так плох, как говорят, то лучше поспешить. Другого шанса может и не быть.

— Завтра утром, — задумчиво пробормотал Моретти, потом угрюмо кивнул и, словно приняв какое-то решение, пожал плечами. — Только постарайтесь быть осторожной. — Он даже улыбнулся. — Помните, что случилось в прошлый раз?

— Не беспокойтесь, — ответила Элли. — Дважды на одни и те же грабли не наступают.

Вечером Элли надела старую футболку, умылась и около одиннадцати залезла под одеяло. Она устала, но не позволила себе расслабляться. Выключила телевизор, полистала книжку о Ван дер Хейдене, голландском живописце восемнадцатого века, отложила и уставилась в потолок.

Все, что требовалось, она узнала, оставалось только решить, что делать дальше. Минут через пятнадцать Элли выключила свет. Домик погрузился в темноту. О том, чтобы уснуть, не было и речи.

Она подтянула одеяло. Посмотрела на часы. Прошло двадцать минут. Прислушалась — тихо.

Сначала что-то скрипнуло. Звук долетел из гостиной. Элли замерла. Скрипит пол? Или кто-то лезет в окно? Обычно она оставляла его открытым на ночь.

Сверля взглядом темноту, съежившись от страха, не смея шевельнуться, Элли вслушивалась в тишину. Ждала второго звука.

Ничего.

И вдруг — снова скрип.

Секунд двадцать она лежала в полной тишине. Ошибки быть не могло. Ей ничего не почудилось.