– Есть попадания! – прозвучал доклад командира БЧ-2 капитана Бекера.

Я и сам отлично видел на проекционном экране, как снаряды моего линкора взрываются на границе защитного поля орбитальной крепости, заставляя его на мгновения становиться видимым. И я, и командир крепости прекрасно знали, что если мне никто не будет мешать вести огонь, защитного поля надолго не хватит.

– Четвертая крепость открыла огонь! – выкрикнул оператор контроля пространства.

– Уклонение по схеме три, – тут же отреагировал я. Линкор бодро сместился влево-вверх, уходя от снарядов противника.

– Крепость включила двигатели! Они пытаются оттянуться на низкую орбиту.

Вот это уже был жест отчаяния, предпринятый, видимо, командиром крепости по собственной инициативе, без приказа, а то и вопреки ему. Двигатели орбитальной крепости предназначались только для коррекции орбиты или для очень неспешного ее изменения. Такую тушу просто так не сдвинешь, и до низких орбит им предстояло ползти многие часы.

Флот мятежников продолжал бездействовать на низких орбитах. Что они там себе думали, я не знал, вернее, догадывался, конечно, но по отношению к гарнизону четвертой орбитальной крепости это выглядело очень некрасиво, и я не собирался упускать такую замечательную возможность внести раскол в ряды противника.

– Как только упадет поле крепости, сменить тип боеприпасов на снаряды для заградительного огня, – отдал я приказ командиру БЧ-2.

– Командир, но мы только краску им поцарапаем. Поражающие элементы не смогут пробить броню.

– Выполняйте, капитан Бекер! Я и не хочу ее пробивать, – чуть повысил я голос и добавил в него стальные нотки, – Офицер связи, запишите мое обращение для передачи на открытой волне.

– Запись включена.

– Командиры и солдаты гарнизонов орбитальных крепостей, к вам обращается командующий сводным флотом Эпсилона Индейца и Союзного Государства Людей и Джангров. Ваши мятежные лидеры вас предали. Мы можем уничтожить крепости одну за другой, но мы не хотим смерти наших граждан, обманутых изменниками и сепаратистами. В случае прекращения вами огня и добровольного выхода из боя я, лейтенант Чехов, и вице-адмирал Ямада гарантируем амнистию всем участникам мятежа, не замешанным в тяжких преступлениях против своих сограждан. Многие из вас уже убедились в лживости обещаний так называемых вождей Революции, и прямо сейчас они еще раз наглядно демонстрируют, во что они оценивают ваши жизни. У вас есть пять минут, после чего мы открываем огонь снарядами с кумулятивно-фугасной боевой частью.

По моему знаку офицер связи прервал запись.

– Господин вице адмирал, – обратился я к Ямаде, – у вас есть возражения по тексту обращения?

– Никаких, лейтенант. Вы очень доходчиво изложили им перспективы.

– Поля больше нет, командир!

– Огонь заградительными! Включить трансляцию сообщения.

Главный калибр «Смоленска» выбросил в сторону лишившейся защитного поля цели два десятка снарядов. Через семнадцать секунд ливень готовых поражающих элементов, рассчитанных на уничтожение истребителей и торпедоносцев, хлестнул по толстой шкуре четвертой орбитальной крепости. Опасности для ее гарнизона этот залп не представлял, но он дал возможность каждому солдату и офицеру мятежников почувствовать, как содрогается под тяжелыми ударами еще недавно казавшаяся такой надежной броня.

Мое обращение приняли не только на орбитальных крепостях. Нужно отдать лидерам мятежников должное, они сразу поняли, чем чревато дальнейшее бездействие.

– Два линкора и три крейсера противника начали разгон в сторону четвертой орбитальной крепости. Двадцать минут до огневого контакта, – прозвучал доклад оператора, и на тактической проекции отобразились пунктирные нити предполагаемых курсов вражеских кораблей.

– Еще залп заградительными! Включить прямую трансляцию на общей волне.

– Выполнено, – отозвался офицер связи, а по дрожанию корпуса «Смоленска» я понял, что и первая часть приказа исполнена в точности.

– Господа, у вас осталось две минуты, – обратился я к мятежникам, – Следующий залп будет на поражение.

– Командир, противник прекратил огонь. Последний залп был больше минуты назад.

– Вызов с четвертой орбитальной крепости!

– Выключайте, – приказал я, сохраняя внешнее спокойствие.

На проекционном экране появилось изображение командного поста. В командирском кресле в неестественной позе сидел немолодой полковник в форме колониальных войск с какими-то странными аляповатыми знаками различия. Вернее, это был труп полковника – живые так не выглядят. За его спиной в зоне связи стояли три офицера.

– Господин командующий, – взял слово капитан, все еще сжимавший в руке штатный пистолет, – четвертая орбитальная крепость под нашим контролем. Готовы выполнять ваши распоряжения.

– Представьтесь, – холодно приказал я.

– Капитан Гигаури, господин командующий, – вытянулся офицер.

– Заблокировать орудия. Прекратить сближение с планетой и сменить вектор тяги на противоположный. Приготовиться принять на борт призовые партии с наших десантных кораблей. Выполняйте.

Выслушав подтверждение, я приказал отключить связь.

– Поздравляю с первым успехом, лейтенант, – усмехнулся мне с экрана Ямада, – можно поинтересоваться, что вы собираетесь делать с приближающимся противником?

– Ничего, господин вице-адмирал. Я планирую отступить и атаковать следующую орбитальную крепость.

– А с этой что будет? Они ведь могут ее расстрелять. Поле восстановится нескоро, а орудия вы приказали заблокировать.

– Ну, я ведь не просто так отступать буду, а потащу противника за собой, связав боем. Извините, господин Ямада, мне пора приступать к управлению сражением.

* * *

Одному линкору, пусть даже имперской постройки, трудно вести бой против эскадры, втрое превосходящей его по огневой мощи. Даже на дальних дистанциях полностью избегать попаданий у нас не получалось. Поле пока неплохо держалось, но запас энергии в накопителях угрожающе снижался, а эмиттеры начинали перегреваться.

Наши ответные залпы не отличались ни точностью, ни интенсивностью. По-хорошему мне следовало сосредоточить весь огонь на одном из линкоров и, пользуясь преимуществом в скорострельности и дальнобойности орудий, сбить ему поле и заставить выйти из боя. Но я не собирался портить шкуру кораблям, которые надеялся захватить, поэтому лишь дразнил мятежников бессистемным огнем, размазанным по всем их вымпелам.

Вдохновленные моим бездарным командованием, сепаратисты крепко вцепились в наш единственный линкор, считая, что уничтожив его, они разом решат все свои проблемы. Вскоре к преследованию присоединился еще один линкор и два крейсера, и понял, что Седой и компания действительно решили поставить все на одну карту, как они, видимо, привыкли делать в своей дореволюционной жизни. Во время мятежа такой подход принес им победу, и, наверное, они решили, что так будет всегда.