Мия чувствовала себя дрожащей ласточкой, потерянной среди грозовых туч. Как же ей прорваться сквозь шторм и добраться до чистого неба?

До встречи с Каем она никогда не давала отпор; всякий раз, когда ее обижали, она замыкалась в себе и погружалась в свою боль. Исходящая от Кая опасность и несгибаемая сила воли, кипевшие рядом с ней, придавали Мие мужества вступить в бой. Но теперь, без него, она чувствовала себя подобно парусу без ветра.

Так не могло продолжаться. Кай дал ей толчок, позволивший выкарабкаться из привычной колеи, но нельзя же полагаться на него вечно. Мия осталась одна. Кая не было рядом, чтобы выполнить за нее грязную работу. Придется справляться самой.

В своих отчаянных попытках вернуться к нормальной жизни, которой больше не существовало, она противилась пугающей возможности, требующей от нее отказаться от одной части себя, чтобы открыть другую:

Я найду свой путь без него, – решила она, – потому что он может никогда не вернуться.

Мия вцепилась ногтями в тротуар и поднялась на ноги. Судорожно вздохнув, она потерла заплаканные глаза и повернулась к доктору, привалившемуся к стене. Его глаза казались пустыми, налитыми кровью полумесяцами, утратившими свет жизни. И все же в окружающей тишине она отчетливо ощущала слабый гул.

Раздвинув полы куртки Мейсона, Мия нащупала три острые грани, выступающие через сетчатую ткань внутреннего кармана. Она провела пальцами по неровной линии разлома.

Недостающая половина камня снов.

Вывернув карман, Мия достала потерянный осколок. Магия камня тотчас проникла в ее пальцы, сердце сжалось в груди. Камень сновидений был частью ее самой – осколком Сновидицы, в радужном сиянии которого заключалась ее сила. Мия наклонила лабрадорит, и сквозь переливающиеся фиолетово-изумрудные блики, едва уловимые в темноте, проступили черные прожилки и полоска мерцающего золота. Камень сновидений являлся тотемом, якорем и многим другим.

Достав кулон, гудящий на груди, девушка соединила края обломков, и на ее глазах трещина между ними исчезла. Они слились, словно двое влюбленных.

Как будто никогда не расставались.

И Мия тоже чувствовала себя более цельной. Хрупкое зернышко проросло в ее сознании, однажды оно превратится в непоколебимую уверенность в собственной значимости – с Каем или без него. Вера уже пустила корни, осталось лишь ее взрастить.

Однако новообретенная отвага передалась Мие не от куска камня. Напротив, он бы никогда не позвал ее, если бы девушка не проявила решительность. Резкие слова Амы выбили сомнения из головы Мии, вынудив ее откопать из-под обломков неуверенности нечто большее, то, что не так-то просто сломать. Камень снов оказался лишь приятным дополнением – жемчужиной, украсившей корону.

Мейсон вздрогнул и схватился за левую руку. Перевернув его запястье, Мия встретилась взглядом с Амой, незаметно подступившей ближе и теперь изучающей выжженные на коже доктора метки. Два зеркальных полумесяца с линией, пересекающей их по центру и делящей рисунок на четыре идеально ровные части.

– Демон Истины, – произнесла Ама.

Мия украдкой взглянула на волчицу.

– Откуда ты знаешь?

Ама кивком указала на изуродованное предплечье Мейсона.

– Этот символ – шнур, связывающий разумы вместе. Изогнутые фигуры символизируют два сознания, они противоположны, но похожи друг на друга, как отражения. Одно принадлежит демону, второе – жертве. А проходящая через них линия – связывающий их шнур. Его изображение появляется последним, когда жертва окончательно сдается демону.

– Я должна вернуться, – сказала Мия. – Нужно отвязать его от этой… штуковины.

– Нет. – Ама схватила ее за плечо. – Это не так просто, как распутать завязанный шнурок.

– Значит, я перережу этот чертов шнурок!

Волчица крепче сжала пальцы.

– Убить демона Истины нелегко, и за это всегда приходится платить. Такова их защитная сила. Любой вред, который ты причинишь демону, вернется к тебе.

– Знаю, – пискнула Мия в ответ. – Но мне не удастся всякий раз выходить сухой из воды, и нельзя бросать Мейсона в таком состоянии. Он приехал ради меня. Из-за меня.

– Это был его выбор.

– Он такого не заслужил, – запротестовала Мия.

– Жертвуя собой, ты ничего не исправишь. – Ама размяла напряженную мышцу на некогда костлявом плече Мии. Волчица улыбнулась. – Раньше ты напоминала газель. А теперь и сама стала охотницей.

Мия переплела свои пальцы с пальцами Амы.

– Вы с Каем – волки-охотники. Я – ворон, который следует за вами.

– Вороны – падальщики, – усмехнулась Ама.

– А еще они умны. Создают инструменты и решают задачки. Они наблюдают, а затем подстраивают мир под себя. – Мия подняла взгляд на белую волчицу, впитывая знакомое с детства теплое сияние янтарных глаз. – Ты и Кай… ломаете реалии, как хрупкую палку. Силой когтей и клыков. Позволь мне действовать так, как умеют вороны. Дай мне поиграть с палкой.

На лице Амы промелькнуло сомнение, но под ним, словно искра в хворосте, разгоралось пламя спокойной уверенности.

– Ладно.

Уступка получилась вымученной, но Мия о большем и не просила. Опустившись на колени, девушка приложила ладонь к клейму на предплечье Мейсона, закрыла глаза и позволила миру исчезнуть – суете близлежащей улицы, проносящимся мимо автомобилям и свету, пробивающемуся сквозь веки и окрашивающему темноту в красный. Она чувствовала, как Ама, подобно якорю, удерживает ее на месте, усмиряя стремление духа к полету. Мия с легкостью погружалась в мир снов, но когда жизнь Кая попала под угрозу, ей нужен был кто-то рядом, чтобы вовремя позвать ее обратно.

– Если не вернусь через пятнадцать минут, – она покачнулась, – вытаскивай меня.

– Поняла, – ответила Ама, голос волчицы был тверд, как и ее хватка. – Как только загонишь демона в пространство между мирами, ты окажешься в безопасности. И Кай тоже.

– Хорошо, – пробормотала Мия, ее тело уступило гравитации, демонический шнур лихорадочно пылал под ладонью. Где-то вдалеке послышался его рев. Она устремилась прочь из собственного тела, следуя за звуком, пока беспорядочный рык не обрел ясность, превратившись в угрозу.

– Ты явилась сюда в поисках смерти, – прошипел демон.

– Да, – ответила Мия. – Твоей.

Мия мельком взглянула на одинокую звезду, парящую в небесной дымке.