Шамира отказывалось рассматривать Табу как “аутентичную” часть Синайского полуострова и всячески откладывало передачу этого дела в Международный суд в Гааге. Однако Перес был готов преодолеть это последнее препятствие на пути к нормализации египетско-израильских отношений. В январе 1986 г., сломив сопротивление сторонников жесткой позиции из Ликуда, входивших в правительство национального единства, премьер-министр добился принятия большинством голосов правительственного решения о передаче вопроса о Табе на рассмотрение международного трибунала. Затем, при посредничестве заместителя государственного секретаря США Ричарда Мерфи, израильское и египетское правительства пришли к соглашению относительно международного состава этого арбитражного суда. Стороны также согласились безотлагательно выполнить любое решение, вынесенное этим судом. В рамках такого взаимопонимания был открыт путь к дипломатической “нормализации”. В ноябре 1986 г. посол Египта вернулся в Тель-Авив после четырехлетнего отсутствия.

Впрочем, нормализация египетско-израильских отношений (а также сохранение добрых отношений с американцами, начавшими было утрачивать всякое терпение) определялась не только прогрессом переговоров о Табе, но и — в еще большей степени — решительностью намерений Переса положить конец правлению Израиля на контролируемых территориях. В прежние годы Перес, надо признать, не занимал однозначной позиции по такому непростому вопросу, как положение Палестины. Однако, став председателем Израильской партии труда, он неоднократно и ясно заявлял, и в ходе предвыборной кампании 1977 г., и впоследствии, что “наша цель — отделиться от территорий, а не пользоваться сомнительной “свободой” быть постоянными правителями другого народа”. Став премьер-министром, Перес приступил к реализации этой цели искусно и вместе с тем настойчиво. Постоянно говоря о необходимости спасения национальной экономики, он резко сократил дополнительные расходы, связанные со строительством поселений и созданием инфраструктуры Западного берега. Даже по состоянию на 1984 г. число израильтян, перебравшихся на жительство за пределы Зеленой черты (не считая Восточного Иерусалима), не превышало 50 тыс. человек. Лишь меньшинство поселенцев были убежденными членами движения Гуш Эмуним; в массе своей это были люди, откликнувшиеся на прагматические финансовые посулы Ариэля Шарона. Но сделанное посредством денег можно было, по всей видимости, и поправить также с помощью денег.

Исходя именно из таких расчетов, Перес сосредоточил свои дипломатические усилия в первую очередь на Иордании. За все годы пребывания в оппозиции Перес был одним из тех немногих израильских политических деятелей, которые никогда не упускали из виду “иорданский вариант”, то есть возможность восстановления “заслуживающего доверия и умеренного” хашимитского правления над арабским населением Западного берега. Свою задачу Перес видел в том, чтобы вовлечь короля Хусейна в серьезные переговоры без какого-либо участия ООП. Надо признать, что в 19701980-х гг. сама идея прямых переговоров с Израилем была для хашимитского монарха просто пугающей. Как минимум, это могло привести к волнениям среди сторонников Ясира Арафата на территориях, а то и в самой Иордании; в худшем же случае Хусейна могла ожидать судьба его деда, Абдаллаха (Гл. XVI. Движущие силы арабской воинственности). Однако Перес не собирался отказываться от своих намерений — особенно теперь, став премьер-министром. В начале 1985 г. на пресс-конференции во время своего визита в Рим Перес сказал, прямо и открыто: “Я готов поехать в Амман. И я не сомневаюсь, что израильтяне готовы принять Хусейна в Иерусалиме”.

Перес был достаточно опытным дипломатом, чтобы ожидать от Хусейна эффектного, в стиле Садата, прибытия в Иерусалим. Однако в предыдущие годы, когда он занимал пост министра обороны в правительстве Рабина, и потом, когда он был главой оппозиции, ему доводилось вести тайные переговоры с хашимитским монархом в неофициальной обстановке. И между ними возникло определенное чувство взаимной симпатии. Когда Перес в сентябре 1984 г. возглавил израильское правительство, Хусейн выступил с публичным заявлением, назвав нового израильского лидера “человеком прозорливым и дальновидным”, “лучом света в царстве тьмы”. Со своей стороны, Перес, не тратя зря времени, постарался довести до сведения Хусейна очевидную мысль: у него, Переса, имеется всего 25 месяцев, на протяжении которых им необходимо заключить мирный договор между двумя странами. Свои послания Перес направлял и через посла США в Израиле Томаса Пикеринга (бывшего прежде послом в Аммане), и через президента Египта Мубарака.

Далее, на протяжении 1984 г. и частично 1985 г., между Иерусалимом и Амманом начался обмен предложениями и контрпредложениями. В марте 1985 г. король Хусейн совещался, в частном порядке, с министром обороны Израиля Ицхаком Рабином в Париже; затем, в октябре того же года, Перес и Хусейн тайным образом встретились в Лондоне. Встреча прошла в сердечной обстановке. Король, однако, подчеркнул, что разработка детального мирного договора с Израилем возможна лишь в рамках международной мирной конференции. Он, Хусейн, не может пойти на заключение прямого двустороннего договора между Хашимитским Королевством и Государством Израиль, не рискуя при этом разделить судьбу покойного Садата или своего деда. ООП должна быть каким-либо образом причастна к переговорам, входя в состав объединенной делегации. Принять такое предложение короля Перес не был готов. Но он и не думал сдаваться. Позже, через посредников, премьер-министр Израиля предложил Хусейну ряд других вариантов: двусторонние переговоры, при одновременном ведении переговоров с другими арабскими государствами; региональная мирная конференция при участии Египта и Саудовской Аравии; переговоры в Каире под председательством представителя США. “Отведенное мне время для переговоров стремительно иссякает”, — предостерегал он короля. Но Хусейн оставался непреклонным.

Впрочем, не сдавался и Перес. В сотрудничестве с государственным секретарем Джорджем Шульцем был разработан солидный план “совместных полномочий”, в рамках которого Израиль и Иордания осуществляли бы совместное административное управление на Западном берегу на протяжении трехлетнего периода. На этот период полностью прекращалось строительство в еврейских поселениях. Не менее 500 тыс. акров земель, находившихся в государственной собственности, переводилось под хашимитский контроль. Над мусульманскими святынями в Иерусалиме поднимался арабский флаг — либо Хашимитского Королевства, либо, возможно, Саудовской Аравии. Все эти меры, имеющие исключительно временный характер, ни в коей мере не должны были помешать Хусейну в будущем потребовать установления своего суверенитета над большей частью Западного берега — а тем временем король, по сути дела, мог “заново установить” свое правление над сотнями тысяч палестинцев, которые пока находились под израильским правлением. К этому плану Амман, во всяком случае, проявил осторожный интерес. Более того, в январе 1986 г. — опять-таки при посредничестве Ричарда Мерфи, неутомимо курсировавшего между Иерусалимом и Амманом, — стало наблюдаться определенное сближение точек зрения по вопросам процедурного характера. Хусейн согласился на чисто символический международный формат переговоров, используемый как “зонтик” для двусторонних контактов между Израилем и Иорданией. Перес согласился на совместную делегацию Иордании и ООП — при условии, что ООП откажется от терроризма, признает Израиль и примет Резолюции Совета Безопасности ООН 242 и 338.

Предварительному обсуждению подлежало еще множество вопросов, но при этом возникало ощущение, что пропасть между Израилем и Иорданией начала