чем “наивностью”. Ко всему прочему, Ясир Арафат отнесся к идее конференции столь же отрицательно — он не просто отверг мирную инициативу, но и отказался встречаться с Шульцем во время визитов Госсекретаря на Ближний Восток. К лету 1988 г. Шульц оставил все свои усилия в этом направлении, а Лондонское соглашение Переса—Хусейна было, по всей видимости, обречено на забвение.

Политическая возня

Помимо всего прочего, у Шамира имелись дела “поважнее”. Его срок пребывания на посту премьер-министра близился к окончанию, и в ноябре должны были состояться новые выборы. Избирательная кампания уже началась. Она вовсю набирала обороты на протяжении лета 1988 г., а в начале осени новая вспышка насилия, учиненная палестинскими арабами (Гл. XXXIII. Палестинская интифада, израильские ограничения), привела к поляризации израильской политической жизни в еще большей степени, чем когда бы то ни было раньше, начиная со времен массовых арабских выступлений в 1981 г. Снова крайне правые партии Тхия и Моледет заговорили о “добровольном” переселении арабов Западного берега на другой берег Иордана. Что касается крайне левых, то небольшая группа “голубей” выступила в пользу односторонних территориальных уступок. Ликуд, как и можно было ожидать, подчеркивал свою традиционную приверженность идее “единой Эрец-Исраэль”, тогда как Партия труда столь же традиционно выступала за территориальный компромисс и резко критиковала Шамира за срыв Лондонского соглашения Переса.

Когда был закончен подсчет голосов, поданных 1 ноября, по стране пронесся всеобщий стон разочарования. И на этот раз выборы фактически завершились политической ничьей. Израильская партия труда вместо 44 мест в кнесете получила 39, Ликуд вместо 41 получил 40 мандатов. И вот, при разнице всего в один мандат, обе крупнейшие партии вынуждены были вернуться к слишком знакомому всем процессу политических сделок. Вновь баланс сил зависел от решения партий религиозного блока, причем выглядел этот блок в высшей степени внушительно. Ортодоксальные партии увеличили число своих мандатов с 12 до 18, то есть на 50 % (что соответствовало 15 % от общей численности электората). Не менее знаменательным выглядел и успех партий Агу дат Исраэль и Шас, получивших, соответственно, шесть и пять мест в кнесете. Это стало еще одним свидетельством беспрецедентного усиления позиций религиозного фундаментализма в Израиле. Как бы то ни было, но именно с ними предстояло вести переговоры Шамиру и Пересу, если они желали получить жизнеспособную коалицию. Прошло 42 дня мучительных переговоров, с разнообразными предложениями и контрпредложениями. И вот тут-то агрессивность требований, выдвигаемых религиозными партиями, желавшими получить даже больше, чем во время переговоров с Ликудом в 1981 г. при вхождении во второе правительство Бегина, вызвала возмущение общественности — настолько сильное, что ни Ликуд, ни Партия труда не могли позволить себе его игнорировать.

В какой-то момент Шамир, чтобы не пойти на поводу у ортодоксов, был даже готов вернуться к идее правительства национального единства. К этому был уже готов и Перес — но такому решению противились 13 из 39 депутатов кнесета от Израильской партии труда. Таким образом, к середине декабря 1988 г. была одобрена пересмотренная модель правительства национального единства, которая не предусматривала ротации министерских постов. При этом Израильская партия труда согласилась на положение младшего партнера, но в качестве компенсации они добились согласия Ликуда на то, что в следующем году будет основано не более восьми новых поселений на контролируемых территориях, причем создание каждого из них должно получить одобрение Израильской партии труда. А для того, чтобы осуществлять эффективный контроль над соблюдением этого обещания, Перес стал также министром финансов. Обе партии при этом выразили явное удовлетворение тем, что удалось избежать капитуляции перед требованиями ортодоксов. Правда, те в конечном итоге вошли в правительство, существенно умерив свои требования.

Тем временем, в середине и к концу 1980-х гг., когда даже два израильских политических блока пришли к определенному согласию, по крайней мере по тактическим вопросам, между Израилем и Иорданией на Западном берегу также постепенно налаживалось своего рода конструктивное сотрудничество. Следует напомнить, что известная политика “открытых мостов” действовала уже с 1967 г. На протяжении более чем двух десятилетий иорданский динар был законным средством платежа, наряду с израильскими деньгами, при совершении любых деловых операций на контролируемых территориях, а иорданские учебники (очищенные от антиизраиль-ских материалов) в официальном порядке использовались в палестинских школах. Власти Хашимитского Королевства по-прежнему выплачивали жалованье тысячам государственных служащих Западного берега, от учителей до полицейских (Гл. XXII. Израиль закручивает гайки). Более того, следуя духу (если не букве) Лондонского соглашения, Хусейн в 1987 г. объявил, что Иордания готова инвестировать 3 млрд долларов с целью развития территорий — предполагая потратить эту сумму, среди прочего, на строительство 23 тыс. единиц жилья, 86 новых школьных зданий и на сооружение глубоководного порта для сектора Газа. Со своей стороны, Израиль согласился на то, что директором этой программы развития территорий станет брат Хусейна принц Хасан[79], а также дал разрешение Центральному банку Иордании осуществлять общий надзор над всеми банковскими операциями, производимыми на территориях. Это должно было подорвать влияние ООП в Палестине. Даже Менахем Бегин, по всей видимости, имел в виду именно такой поворот событий, поскольку в тексте Кэмп-Дэвидских соглашений, которые он заключил в 1978 г., Иордания упоминалась, причем не менее 14 раз, в качестве намечаемого партнера по переговорам на каждой из стадий мирного процесса. Лондонское соглашение, подготовленное Пересом и Хусейном десять лет спустя, несомненно, закрепляло участие Хусейна в процессе окончательного политического урегулирования.

И вот неожиданно, в июле 1988 г., хашимитский правитель свел на нет все связывавшиеся с ним надежды. К равному изумлению как израильтян, так и палестинцев, Хусейн объявил, что, “идя навстречу” пожеланиям ООП, он отделяет Западный берег от своего королевства и прерывает все юридические и административные связи между Палестиной и Иорданией. Таким образом, Иордания больше не будет предоставлять никаких субсидий и дотаций ни арабским государственным службам на контролируемых территориях, ни общественным либо частным структурам, вне зависимости от их статуса. Это заявление прозвучало как гром среди ясного неба. Впрочем, в принципе его нельзя было назвать неожиданным. Прошло уже немало времени с апреля 1987 г., когда было подписано Лондонское соглашение, которое к тому же отверг Шамир; окончились неудачно и все попытки государственного секретаря Шульца созвать соответствующую “зонтичную” конференцию под эгидой ООН. Затем, после выборов в ноябре 1988 г., Перес не сумел занять высокий политический пост. Но — и это самое главное — весь регион потрясла другая гроза, разразившаяся над территориями и угрожавшая пожаром Хашимитскому Королевству по ту сторону Иордана. Речь идет о неожиданно вспыхнувшем палестинском восстании.

Гроза перед грозой

В сентябре 1967 г. численность арабского населения на контролируемых территориях