- Так! А ну, ша! - я не заметила, чтобы Оленева смущала толпа. Он вел себя естественно и смело.

А ведь именно спутник нервничал в присутствии большого скопления народа! Он же сам об этом рассказывал!

Крупные парни в майках алкоголичках и татушках по всей поверхности рук выступили вперед.

Оленев заслонил меня телом и спросил:

- Где Василиса Харитуллина?

Амбалы в майках дернулись, на нас сильнее пахнуло алкоголем.

- А если не скажем, то че?

Толпа поддержала, в воздухе появились кулаки.

- Да выстави этих болезных вон!

- Ну правда, ребята! Уберите их уже и продолжим вечеринку.

- Народ! Хватит с ними цацкаться! Накостыляйте и выбросите за дверь! Сами же приперлись. С нас какой спрос?

Я даже дышать перестала.

Ярослав усмехнулся, подался вперед, прямо на толпу. Схватил татуированных парней за шкирки и отбросил, как мешки с картошкой. Качки покатились по полу и со звоном врезались в шведский стол у окна. Оттуда посыпалась посуда, вилки, ложки, несколько бокалов пролилось на белую скатерть. А через минуту грохнулись два блюда, и по полу покатились яблоки, апельсины, груши. Половина расквасились, размазывая по паркету желе из сока и мякоти.

Молодежь отступила.

Внезапно в комнате наступила тишина. Даже «сосавшиеся» по углам замерли и перестали чмокать от удовольствия.

- Еще кто-то хочет со мной поспорить? - Оленев обвел присутствующих сверкающим взглядом. - Скажете, где девушка или продолжим? Я готов поразмяться! Долго ехал. Мышцы совсем затекли в дороге.

В толпе зашушукались. Откуда-то послышалось:

- Да ладно, парни. Нам, че, больше всех надо? Толян все замутил, вот пусть и расхлебывает.

- Да она на втором этаже! С Толиком и Андреем, - крикнул один из обиженных бугаев, потирая затылок, куда смачно приземлилась ребром тарелка.

Оленев подхватил меня под руку и понесся наверх. Я еле передвигала ватными ногами, страшась увидеть нечто ужасное. Понимая, что по собственной воле Лиса никогда не заперлась бы с двумя парнями. Боже! Только бы ничего не случилось!

Я ее вылечу, выхожу! Все сделаю! Я уже бегу! Держись, доченька!

От этих- мыслей у меня открылось второе дыхание.

Мы с Оленевом рванули наперегонки и остановились возле двери, из-за которой слышались крики.

- Отпустите! Подонки! Я не хочу!

Я сразу узнала голос Лисы. И два пьяных мужских голоса отвечали.

- Да че, ты? Целка, что ли? Успокойся. Тебе понравится. Смотри, какие у нас…

- Держи ее!

- Хорошая девочка изображает недотрогу?!

Оленев с размаху вышиб плечом дверь и ворвался в комнату.

Я успела заметить клубок тел, услышать ошарашенные вопли.

Ахнуть не успела, как двое парней полетели в разные стороны, а Лиса очутилась на руках у Ярослава. Забилась в истерике, прижалась к нему, как к отцу.

Оленев бережно вынес ее и кивнул мне.

- Пошли на выход!

Я подчинилась.

Вслед полетело:

- Мужик, я скажу отцу, и он тебе голову оторвет!

- Да это же Ярослав Оленев! Ты не понял, что ли? Хрен ему что-то сделают! Он сам твоего отца закопает!

- А че делать? Он мне, походу, руку сломал!

- Скажи спасибо, что выжил! У этого мужика черные пояса и разряды по всем видам борьбы. Мог убить одним пальцем, и ты бы даже не заметил!

Мы быстро пересекли территорию Армянского и вышли к машине Ярослава. Оленев усадил притихшую Лису на заднее сиденье. Я устроилась рядом с дочкой, прижала ее к груди, и машина сорвалась с места.

Некоторое время мы ехали молча. Лиса рыдала у меня на плече, а Оленев рулил и поглядывал на нас в зеркало заднего вида.

Потом дочку прорвало:

- Мама… Прости… Я… Они… Я хотела уехать, вызвала такси… Но они забрали у меня сотовый… Ма-ам!

Я бы отругала ее, отчитала со всей материнской досадой. Но сейчас просто не могла. Прижимала Лису к себе и только думала.

Господи! Спасибо, что с ней все в порядке! Господи! Спасибо, что помог! Спасибо, что мы успели…

Еще немного…

Лиса опять принялась причитать, потом снова плакать, а потом начала немного успокаиваться. Я непрерывно гладила дочку по голове, по спине. И она перестала всхлипывать.

- Мам! - вдруг встрепенулась Лиса. - Я же сотовый там оставила! Я знаю, что для тебя это деньги…

- А для меня нет! - вклинился в разговор Ярослав. - Я тебе новый подарю.

Посмотрел на меня так, словно ждал возражений. Я усмехнулась.

- Посмотрим.

Оленев хмыкнул.

- Гордая маленькая журналистка. Олена. Мне приятно сделать подарок твоей дочке. Пожалуйста, не лишай меня удовольствия.

От этих слов стало неожиданно лучше. Легче дышать, легче жить и легче принять предложение Оленева.

Я отмахнулась.

- Ладно!

- Уф… - выдохнула Лиса и снова спрятала лицо у меня на груди. Словно искала там защиту от вредного мира. Я продолжила гладить дочку, краем глаза наблюдая за Оленевым.

Он быстро, одним пальцем, набрал несколько сообщений в вотсап, получил ответы и повернулся.

- Так. Мы едем ко мне. Сейчас туда приедут Наталья Олеговна - очень хороший гинеколог из моей клиники и Михаил Ильич - терапевт. Осмотрят Василису. Составим протокол. Если вдруг что, сразу подадим в полицию. Как вы? - голос Оленина, решительный, суровый вдруг стал мягким и ласковым.

Я заглянула в глаза дочке. Лиса вытерла слезы и всхлипнула.

- Они пытались. Но не успели. Ярослав очень вовремя ворвался. Спасибо вам!

- Не за что! Только не пугай больше маму до такой степени, - он просил искренне, от души. Лиса улыбнулась сквозь слезы:

- Вы так ее любите?

Вопрос, совершенно неуместный и нелепый в нынешней ситуации, не вызвал у Оленева отторжения.

Он посмотрел на меня в зеркало заднего вида и ответил:

- Я люблю ее.

Немного помолчал и добавил:

- Я очень люблю тебя, Оленушка.

Мне вдруг стало хорошо, тепло и приятно. Я уложила голову дочки на свое плечо, обняла покрепче, и так мы ехали еще некоторое время. Пока я не очнулась и, наконец-то, не заметила, что Оленев везет нас вовсе не домой.

- Куда мы? - спросила у Ярослава.

- Я же тебе говорил. Предупреждал, Оленушка. Мы едем ко мне в загородный дом. Не пугайся. Обследуем Василису, успокоим, переночуете, и я сам отвезу вас домой.