Ждать задержания подозреваемых Рэм не стал. Прилег на кушетку, которая стояла напротив высокого окна, и уставился через стекло на звездное небо и на покачивающуюся от легкого ветерка еловую ветку. Улыбнулся. Сейчас он был уверен в том, что со Славеем все будет хорошо. Мад не так глуп, как кажется, и сможет затеряться на нижних уровнях города.

Эта мысль успокоила совесть Консворта, и он уснул.

* * *

Унылый монолит Дома Раскаяния находился на самом краю квартала Художников. Дальше, за межуровневой трассой, начиналась граница города, и пару лет назад с крыши Дома, в ясную погоду, можно было разглядеть далекие леса Примы.

Но с годами дымка над Лаймуаром становилась все гуще и гуще. И потому теперь за пределами шоссе чаще царила ленивая мутная хмарь смога и облаков.

Водитель летуна Эранд, молчаливый молодой парень, привез Рэма к Дому. И знакомые стены погрузили дознавателя в пучину злобы и острого понимания того, что случилось вчера. Напомнили о судьбе Славея, решенной запросом «напарницы». Пока Рэм шел к длинной мраморной лестнице, ведущей в Дом Раскаяния, ненависть довела его до такого состояния, что он был готов вырвать сердце из груди Пальчиков и сожрать его на месте. Мечтал взять трепыхающуюся плоть и проткнуть чем-нибудь, непременно глядя в ее надменные глазки. Глядя, как вспыхивает в них ужас, боль, и все это перерастает в отчаянье, а затем и в пустоту.

Проклятая сука…

Но надо держать себя в руках. Надо держать.

Поднимаясь по гладким массивным ступеням, Рэм нервничал и старательно приводил мысли в порядок. Сейчас ничего говорить нельзя. Он ничего о приказе Пальчиков не знает. Он выпил со Славеем, и приятель отправился домой.

В голове проносились яркие образы его допросов, и Рэм машинально проговаривал про себя свою линию поведения и свою версию событий.

Нет, я ничего ему не говорил. Да, я ничего об ее запросе не знал. Проклятье, что вы от меня хотите? Чтобы я работал или наблюдал, как работают ваши Пальчики?! Да, я уверен в невиновности дора Мада!

Обдумывая сотни ядовитых ответов на десятки возможных вопросов, он добрался до дверей в Дом, а затем поднялся на свой этаж.

Только в кабинете Рэм почувствовал себя лучше. Родные стены, обшитые деревом, массивный стол у окна и любимое кресло. Плюхнувшись в него, дознаватель прикрыл глаза, успокаиваясь, и только после включил компьютер, чтобы «узнать» новости.

Монитор выдал список запросов ровно за секунду до того, как в дверь постучали. Посетитель ждать не стал, и потому, едва утих последний удар, створки разъехались в стороны.

Пальчики.

Рэм побледнел. Горло сдавили тиски ярости.

— Я заказала шлюх… — сообщила она как ни в чем не бывало. Медленно пересекла всю комнату и остановилась напротив стола Рэма.

— Спасибо, но я без них найду, чем заняться ночью, — сдавленно пошутил Консворт.

В голове свербело:

«Зачем тебе Мад? Зачем тебе Мад, сука?! Раберсы попросили?»

Ее длинные ресницы дрогнули в недоумении.

— Шутишь?

— По-моему, это не я про шлюх заговорил.

Пальчики тяжело вздохнула:

— Я про мортов. Храмы предоставляют нам двух шлюх. И еще одного жреца Ксеноруса.

Рэм откинулся на спинку и запрокинул руки за голову, меряя взглядом дознавательницу. Шлюхи?

— Зачем они нам, эти твои шлюхи?

— Я подняла документы кое-какие, обнаружила, что тот дознаватель, который проворонил твою подозреваемую, на прошлой неделе прошел модификацию. Заблокировал центры боли. Странное совпадение, правда?

— Ты про Славея? — напрягся Рэм.

Толстяк совсем сдурел? Он сам себя подводит под удар! Или… Адова канитель, неужели он и вправду убил Бэллу? Нет, это бред и бессмыслица.

Она рассеяно кивнула, размышляя над чем-то.

— Да. Не знаешь, зачем он это сделал?

Пришла пора врать.

— Не имею понятия, сегодня с ним встречался, он ничего не говорил. Ты думаешь, что он замешан?

— Да, я отослала запрос на его арест, — улыбнулась Пальчики, и Рэм сжался, как взведенная пружина.

— На арест Славея? Славея Мада? — процедил он.

— Глупый вопрос, Рэм. У тебя много подозреваемых неожиданно гибли на допросе за последние дни? — Пальчики оглянулась. — У тебя совсем негде присесть, Рэм.

— Я не принимаю посетителей, — ядовито ответил он. — Почему ты мне ничего не сказала?

Пальчики перестала улыбаться и очень спокойно, даже холодно, посмотрела ему в глаза:

— Ты не можешь быть объективным, когда дело касается твоих знакомых.

— О! — хотелось заорать, но Рэм сдержался. — А ты, конечно, объективна, когда дело касается моих знакомых?

— Я знала, что тебе это не понравится, — Пальчики изящно села на краешек стола. — Но вернемся к работе, хорошо? Мада доставили на второй этаж, и мы можем уже сейчас начать допрос. Вместе, раз уж ты думаешь, что можешь быть объективным.

В другой момент Рэм бы оценил всю грацию ее движений, но сейчас ему хотелось встать и швырнуть в дознавательницу креслом. Ладони вспотели от злости, и он рывком опустил руки на колени.

И только потом до него дошло.

— Его уже взяли? — удивился Рэм.

— Да, недалеко от твоего квартала. Кстати, удивлена, что ты не видел моего запроса ночью. Обычно ты к работе относишься более ответственно, — с намеком произнесла Пальчики, ловко соскользнула со стола и направилась к выходу.

Она знает. Знает, что Рэм хотел отпустить Славея.

— Мне пришел ответ от Прокхатского филиала. Врач, лечивший нашего охранника, найден мертвым, — сказал ей в спину Рэм. — Они изолировали всю клинику и ведут допросы, но все сводится к тому, что медика убили по заказу.

— Ожидаемо, — повернулась она к нему.

— И я узнал, что Болвара видели беседующим с каким-то аристократишкой с Нуслайта. Род Малахинов тебе ничего не говорит?

Рэм был готов говорить о чем угодно, но только не о Славее. Даже думать о судьбе приятеля не хотелось. Может быть, если он наведет Пальчики на другой след, она отстанет от Мада?

— Нет, — без интереса произнесла Пальчики и опять двинулась к выходу. У самой двери она остановилась и бросила: — Пятнадцатый кабинет. Приходи.

Створки скользнули на место.

Рэм несколько минут сидел неподвижно, размышляя над сложившейся ситуацией. Было безумно горько и больно. Попавшему в руки Пальчиков помилования ждать не следует. Тем более человеку, прошедшему модификацию.

Но зачем Славей это сделал? Зачем связался с Медикариумом?! Неужели догадывался о таком финале? Неужели готовился?