потерять равновесие. Я снова упала на землю, но сумела удержать кинжал и перекатилась на спину.

Оно нависло надо мной — на его лице мерцал свет костра — и снова взревело, его дыхание испускало такую же вонь, как и все остальное. Я перехватила клинок, готовясь нанести удар вверх… когда раздался голос человека.

— Стоять, скотина!

Раздался мощный глухой стук, и чудовище упало на бок, за ним появилась Карли, на ее лице и ключице виднелись царапины, а в руках была палка толщиной с бейсбольную биту.

— Хороший удар, — сказала я и начала подниматься на ноги.

Карли улыбнулась и бросила палку.

— Спасибо! Я испугалась, что оно сейчас…

Это все, что ей удалось сказать, потому что чудовище поднялось и в мгноаение ока схватило ее пастью и побежало в сторону леса.

«Чудовище схватило Карли».

У меня в горле застрал крик, и моему мозгу потребовалось мгновение — чертовски долго — чтобы осмыслить то, что произошло. Даже несмотря на колоссальный жар костра, по моей спине пробежал холодок, и я уставилась на лес.

«Чудовище схватило Карли», — снова подумала я, как если бы чудовище насмехалось над моей борьбой, моей беспомощностью. Но я не нуждалась в чувстве вины. Она пыталась спасти меня, когда ее схватили.

И черт меня подери, если я ее брошу.

* * *

Я бежала так, словно гналась за самим адом, а не наоборот. По крайней мере, по следу чудовища было идти легко. Оно прорубило путь между деревьями, оставив след темной крови и испорченной магии, который было невозможно игнорировать.

Я отталкивалась сильнее, бежала быстрее. Мои рваные раны ныли, голова все еще кружилась из-за полученного удара. Но боль ничего не значила. Не по сравнению с ее жизнью.

«Я должна вернуть Карли. Без вариантов».

Я слышала чудовище впереди, прерывистое дыхание и замедляющиеся шаги. Оно тоже было ранено и несло человека. Маленького человека, но все же.

То, что я не слышала ее воплей, не слышала криков о помощи, вселяло в мой живот страх. «Принадлежит ли часть пролитой крови ей? Неужели зубы чудовища пронзили что-то жизненно важное? Не опоздаю ли я?»

— Нет, — проговорила я и заставила себя двигаться быстрее, пока деревья и листья вокруг меня не размылись, и я едва могла чувствовать тропу под ногами.

Впереди меня в узком луче лунного света, которому удалось пробиться сквозь деревья, двигались тени. Я увидела очертания чудовища, темные и неповоротливые, и поняла, что нужно сделать.

Я должна была его остановить. Должна была освободить Карли, а учитывая расстояние между нами, мне придется использовать свой кинжал.

«Я не могу промахнуться».

Они находились в двадцати метрах от меня, и я снова поднажала, сокращая расстояние до пятнадцати, десяти, семи, пока сердце в груди не превратилось в поршень, а легкие не начали гореть почти так же сильно, как царапины на спине.

Семь метров.

Я не могла больше ждать. Взяла кинжал за острие, замахнулась и запустила. Он пролетел сквозь деревья, как стрела, прямо и точно. Я услышала звук попадания, кряхтение от боли и звук чего-то тяжелого, упавшего на землю.

— Бинго, — произнесла я и побежала к нему.

Я добралась до небольшой просеки, образованной его упавшим телом.

Но чудовище исчезло, вместе с моим кинжалом.

Карли лежала поперек гранитного валуна, ее лицо и руки были перепачканы кровью. Ее маленькое тело было искалечено, кожа серая, а из раны на животе сочилась темная кровь. Ее рот был приоткрыт, глаза распахнуты.

— Нет, — вскрикнула я, — Нет, нет, нет, — и рванулась вперед, нащупывая ее сонную артерию.

Пульс прощупывался, но на этом хорошие новости заканчивались. Он был слабым и неровным, и с каждым ударом ее сердца все больше крови заливало землю вокруг нее.

Она истекала кровью.

Я снова выругалась, стянула с себя куртку и прижала ту к ее животу, пытаясь остановить кровотечение, хотя знала, что это бесполезно и не поможет. Не тогда, когда чудовище разорвало ее плоть, как будто хотело порвать на куски.

Я не могла закричать. «Если я это сделаю, чудовище может вернуться. Я могу поднять ее, понести, но куда?» Я была посреди леса; курорт и ферма находились где-то по разные стороны от меня. Даже если я найду место, куда ее отнести, она не переживет этого путешествия.

— Твою мать, — проговорила я и надавила сильнее, и сквозь мои пальца потекла теплая и влажная кровь. Ее было так много.

Вылезли мои клыки, не от жажды, а в ответ на огромное количество крови. Даже мой монстр не интересовался ею, этой смертью, потерей и страданием.

— Давай же, Карли, — сказала я. — Держись. Будь сильной ради Джорджии, ради Коннора. — Но она не собиралась держаться. «Если я что-нибудь не сделаю, то счастливого конца здесь не будет».

Я подняла голову, огляделась, рискнула крикнуть:

— Коннор!

Я прислушалась, надеясь уловить звук лап, ступающих по земле, звук спасения. Но не было ничего, кроме биения моего сердца в ушах, капанья крови на камень. Жизни, утекающей на камень.

Был другой способ. Я знала это только в теории, по этапам, которые мне объясняли мои родители, мои профессора… потому что я — единственный вампир, который никогда их не проходил.

Время, проходившее между ударами ее сердца, увеличивалось, удары становились мягче, уже не пульсация мышц, а трепет. Высвобождение. Больше не было времени ждать спасения. Сейчас ее никто не собирается спасать. А это означало, что мне придется это сделать, хочет она того или нет.

— Прости, — сказала я ей, убирая волосы с ее лица.

И вонзила клыки ей в шею.

Ее кровь была подобна сладкой песне, и я разрывалась между жаждой, потребностью и чувством вины. Но последнее не имело значения; я должна была это сделать, и должна была надеяться, что это сработает.

Принцип действия был прост: укус, распространение компонента, который препятствует свертыванию и вызывает изменение. Откачать человеческую кровь и заменить ее моей, которая будет питать превращение. А потом ждать, пока завершится физическая трансформация — три дня боли и ужаса, пока человеческая биология трансформируется в вампирскую.

Если все выйдет как нужно.

Только Мастера-вампиры — те, кого проверила и признала Мастерами-вампирами ААМ — официально считаются достаточно сильными, чтобы гарантировать успешную трансформацию — а не просто убийство человека. Они также единственные вампиры, которых считают достаточно опытными и мудрыми, чтобы справиться с эмоциональной и психической связью, которая связывает Мастера и созданного им вампира.

Мне двадцать три года, и я едва могу управлять собственной жизнью, не говоря уже о чужой. Но тут