— Аккуратнее!

Я быстро притянул ее к себе, снова целуя и чувствуя, как затягивается моя рана.

На этот раз Элис оттолкнула меня сама.

— Мне не понравилось так лечить магов, — парировала она, отвернувшись.

— В тебе чего больше: гордости или упрямства?

— Невезения.

Деловито сложив руки на груди, она осмотрела пустырь, который теперь выглядел так, словно здесь пронеслась ледяная метель.

— А что мы с ними делать будем? А конкретно с ним? — тоненький пальчик указал в сторону заледенелого Эрлаха, восседающего на коне и возглавлявшего сию разбойничью процессию.

— Есть предложения?

Глаза Элис сузились, и она повернула голову в сторону небольшого фургончика, стоящего вдалеке. И когда ее губы тронула хитрая усмешка, я понял, что женился на самой кровожадной женщине в Эмеральде.

— Ууууууу… — вытье маленьких злодеев, привязанных к толстому дереву веревкой, было слышно на все округу. — Ууууу… Не надо! Уууууу! Хватит!

Я расположился в тени, спрятавшись от полуденного солнца под небольшим разноцветным навесом. Лежал прямо на земле, опершись на локоть, и улыбался, глядя на свою супругу.

Ведьма! Истинная ведьма!

Элис, приподняв свое платье, весело отплясывала у огромного костра под музыку, которую исполняли бродячие музыканты, разбившие здесь лагерь.

Она вытащила у Эрлаха изо рта его легендарную трубку и треснула ею каждому из альвов по голове. Но сделала это с таким величественным видом, словно она посвящает их в какой-то тайный орден.

А потом, не щадя последних зубов Эрлаха, вставила ее обратно ему в рот.

— Громче! Давайте громче и веселее! — скомандовала она музыкантам, и ее босые ступни задвигались ещё быстрее по земле.

Элис кружилась в танце, подпрыгивала и заливисто смеялась, пока маленькие карлики мучались от громких звуков, что разрывали их мозг.

И черт возьми, я никогда не видел женщины красивее и безумнее…

Светлые локоны подскакивали при каждом движении, красивое лицо раскраснелось, но она улыбалась так лучезарно, что мне хотелось улыбаться ей в ответ. Задорная, живая и настоящая. И чертовски соблазнительная.

Она ни разу не смутилась по поводу того, что произошло между нами ночью. Приняла это как должное. А значит, теперь действительно считала меня своим мужем. Доверяла…

Чем дольше я смотрел на нее, тем больше понимал, что все-таки в этой женщине определенно есть что-то темное… Сумасшедшая красотка…

— Ты знаешь, сколько раз они меня воровали?! — крикнула мне Элис, приложив руку к груди, в попытке выровнять сбившееся дыхание.

Кудрявая прядь упала на ее раскрасневшееся лицо, и она манерно сдула ее с лица.

— Сколько?

— Четыре раза! Только представь! Четыре! Три из них — я сбегала, а вот в четвертый… Как вспомню, что они меня хотели продать за один льен — прибить хочется! Один льен! А этот, — она указала пальцем на одного из альвов с огромной лысиной на макушке. — Вообще мне хотел палец и язык отрезать!

— Уууууууууу…. — подвывали уже краснолицые альвы, и вид у них с каждой минутой становился все обречённее…

— Так ты их и убиваешь, милая. Медленно и мучительно.

— Как убиваю? Всех?!

Она тут же махнула рукой музыкантам в молчаливой просьбе остановиться.

Даже жонглер, который ловко управлялся с десятью кольцами сразу, упустил их все на землю, стоило моей жене подать знак.

Она очаровала этих бродячих артистов с первого взгляда. Ведь оказывается у каждого из них была своя неприятная история, связанная с альвами… Именно поэтому они с таким воодушевлением решили поучаствовать в этом наказании и пригласили нас в свой небольшой лагерь.

— Дэйв, — окликнула взволнованно Элис, пока я мерил недовольным взглядом рыжеволосого парнишку, глядящего на мою жену, как на королеву. — Ты серьезно?

— Ну да. Для них же музыка губительна.

— Совсем губительна? — глаза моей супруги расширились от ужаса. — Я думала, что они просто сильно мучаются, а потом, со временем, сами умирают…

— То есть, ты хотела повеселиться, а потом их отпустить, чтобы они где-нибудь умерли? Но не здесь? — усмехнулся, наслаждаясь ее растерянностью.

— Ну… В общем… Да… — она тяжело вздохнула и опустила голову. — Ведь если они останутся в живых, то убьют и меня и тебя.

И вместо того, чтобы посочувствовать своей милой жене, я рассмеялся.

Вот и как понять эту женщину?

В ней словно борется добро и зло…

«Я бы хотела их убить, но не сильно…» — это так что-ли получается?

— Дэйв! Это не смешно! — вмиг ощетинились Элис, бросив на меня свирепый взгляд.

— Смешно вообще-то…

— Нет. Что нам делать?

— Спой, — предложил я.

Потому что видят Боги, я действительно хотел услышать, как она поет. На озере не получилось, потому что я ее испугал. А сейчас… Черт, я хочу узнать о талантах собственной жены, в конце концов…

— Но… — было видно, что моя жена засмущалась.

— Спой, Элис. И тогда я сам разберусь с этими карликами. Обещаю. Заодно отомстишь им за ставку в один льен… И за их постоянные угрозы.

— Может лучше музыканты? — с надеждой спросила она, взглянув в сторону наших гостеприимных бродяг.

— Они подыграют тебе, ведь правда, ребята?

— Конечно, — раздались в унисон мужские голоса.

— Дэйв…

— Пожалуйста, Элис…

Глаза в глаза.

В ее взгляде отразилось секундное замешательство и неуверенность…

И Элис тихо запела.

25.1

Она казалась мне ангелом в тот момент…

Маленькая, хрупкая… С точеными чертами лица и с копной светлых распущенных волос.

Ее голос был настолько чист и красив, что все были обескуражены ее скрытым талантом. И музыканты так и не начали играть, словно боялись испортить момент. Лишь один из них медленно начал перебирать струны гитары, и Элис взглянула на него с благодарностью.

Я же глядел на нее не отрывая взгляд, и словно впервые в жизни испытывал эмоциональное потрясение. В голове крутилась лишь одна мысль: «Безупречна. Она, черт возьми, безупречна».

«И птицей унеслась в алый закат…»— пропела высоко Элис и взглянула на меня с волнением.

И я не мог ей не улыбнуться.

Я был восхищен. Поражен. И влюблен.

Влюблен в собственную жену… Хотя еще несколько дней назад я абсолютно был не намерен менять привычный уклад своей жизни.