я подарил Лу. Мэри пристально рассматривает меня своими зелеными глазами, и я делаю тоже самое. В игру в гляделки мне нет равных.

— Лу там вообще жива? — вскидывает она бровь и снова зевает. — Или ты затрахал ее до смерти?

— Святые печенюшки, Мэр! — Элис ставит передо мной кофе и тарелку с куском вишневого пирога.

— Спасибо, — благодарю ее я и отламываю ложкой кусочек вишневого пирога.

Какое-то время мы с Мэри сидим молча, пока я пью кофе и завтракаю. Затем Элис садится напротив меня, рядом с подругой, и складывает руки в замок. Она тоже пристально смотрит на меня, затем делает глоток кофе из большой розовой кружки с надписью «Moscow never sleep» и интересуется:

— Так, вы… эм… вчера хорошо провели время? Ну, я имею в виду у твоей мамы, а не ваш безудержный секс ночью..

— Да, все прошло отлично, — усмехаюсь я. — У «Яугаров» теперь есть спонсор.

Девчонки переглядываются.

— Ты серьезно??

Киваю.

Они начинают визжать, а затем вскакивают со стульев и начинают меня обнимать. В этот момент в дверях я замечаю Лу, и у меня перехватывает дыхание, потому что она так прекрасна. На ней моя футболка, которая доходит ей до колен. Ее волосы взлохмачены, карие глаза горят, а соблазнительные губы раскраснелись от поцелуев и раскрылись в широченной улыбке.

— Доброе утро, — произносит она, облокотившись на дверной косяк.

Ее подруги тут же от меня отскакивают, и Элис бросает:

— Мы просто благодарили его за то, что он подарил тебе три оргазма за ночь.

— Вообще-то четыре, — тут же добавляет Лу прикусывает губу и мотает головой в стороны.

Я улыбаюсь. Как придурок. Самый счастливый придурок в мире, потому что Лу только моя.

Мы переглядываемся, и в голове проносятся тысячи мыслей того, что мне хочется сделать с ней. Мой член уже в боевой готовности, и мне приходится незаметно поправить его, чтобы не смущать девчонок, стоящих рядом со мной.

— Ладно, не буду вам мешать, голубки, мне пора на работу, — усмехается Элис и поднимает рюкзак с пола, а затем направляется к дверям, у которых останавливается и строго приказывает: — О, и правило нашего дома — никакого секса на кухонном столе. Это место святое!

Я смеюсь, а затем поднимаюсь со стула. Убираю посуду в раковину и облокачиваюсь на столешницу.

— А я пойду к себе, у меня куча очень важных дел, — Мэри уходит в свою комнату и закрывает дверь.

— Так и будешь стоять в дверях? — интересуюсь я, повернувшись к Лу.

Она улыбается, а затем поджимает губы и тихо спрашивает:

— Не хочешь принять душ?

Вскидываю бровь и снова улыбаюсь, а затем подрываюсь с места и бегу к Лу, чтобы закинуть себе на плечо. Лукреция громко смеется и визжит, пока я несу ее в душ, где довожу языком до пятого оргазма, а затем мы вместе получаем еще один.

Весь оставшийся день мы проводим в постели, болтаем, занимаемся сексом, едим пиццу, снова болтаем, снова занимаемся сексом, и под вечер, обессиленные, включаем какой-то фильм, под который тут же засыпаем. Идеальное воскресенье.

Следующий день начинается с того, что мы проспали, потому что ночью снова несколько раз занимались сексом. Чувствую себя рекордсменом по количеству сношений за сутки.

Но не хотеть Лукрецию просто невозможно.

Я, как наркоман, жадно впитываю каждый ее вздох, каждый стон, каждый крик, как дозу.

Меня манит сладкий запах Лу. Я схожу с ума от ее восхитительной задницы. Я теряю голову от тех эмоций, которые полностью поглощают мое сознание, когда мы вместе. Мои чувства обострены, и я не хочу от нее отрываться. С каждым днем все сильнее пропадаю в омуте ее янтарных глаз.

Она такая красивая, такая вкусная, такая… моя.

И вот я уже снова ее хочу, но нужно торопиться. Носимся по комнате, быстро собираясь, а затем за рекордное время добираемся до университета.

Пары пролетают в мгновение ока. Будто бы мне есть до этой учебы дело, но доучиться нужно.

После пар — тренировка, где мама объявляет о том, что теперь у нас есть спонсор. Команда радуется, все друг друга поздравляют, а лишь думаю о том, как хочу вновь остаться наедине с Лу.

Господи, я на ней помешался.

Хочется взвалить ее на плечо и свалить отсюда.

Поскорее бы оказаться дома. Поскорее бы оказаться в ней.

Никогда не думал, что буду так сильно зависим от секса. И уж тем более никогда не думал, что буду так зависеть от этой болтливой мисс всезнайки. Но все изменилось, когда она стала моей мисс всезнайкой. Смотрю на нее, и в груди тепло разливается от мысли, что эта ее потрясающая улыбка адресована мне, потому что она смотрит на меня своими карамельными глазами, гипнотизируя и заставляя чувствовать, что все взаимно.

Святой Иисус, как она красива.

Во время тренировки я держу субординацию. Помню, что бывший Дятел постоянно нарушал ее личное пространство, так что мой предел — это чмокнуть ее, когда она приземляется в мои объятия после неудачных стантов. Все остальное, чем мы занимаемся за закрытой дверью нашей спальни, — только наше дело. Лапать ее у всех на глазах — это отвратительно.

После тренировки команда решает собраться в баре. Но мне звонит Аманда, поэтому я вынужден ненадолго отъехать. Наше прощание с Лу затягивается на полчаса, потому что мы целуемся в моем «Ровере». И если бы не стук Элис в окно, заставивший меня отстраниться, то я бы целовал Лу гораздо дольше.

Вечно.

Не помню, чтобы был так одержим Амандой или кем-либо до нее.

Мне постоянно нужно присутствие этого милого Хоббита рядом. Хочется вдыхать запах лаванды, которым насквозь пропитана Лу, целовать ее сладкие пухлые губы, доводить до оргазма, ловя ртом ее греховные стоны.

Я по уши влюблен в нее.

Сам не понимаю, как за пару недель мы перешли от стадии «исчезни из моей жизни» до «будь со мной вечно», но мне чертовски это нравится. Мне с ней так легко. И я уже даже не представляю, каково это, — быть без нее.

Да, ее рот затыкается лишь только во время наших поцелуев. Она говорит много, но говорит лишь то, что думает. Но мне хочется верить, что Лу никогда не станет мне врать.

Я уже обжегся с Амандой. Не хочу больше лжи. Мне хватило.

До Аманды было сложно привязываться к людям, а после — стало только хуже.

Мы с мамой часто переезжали, поэтому жизнь научила меня не привязываться ни к чему. Ни к людям, ни к вещам,