Зусов пьянел на глазах, стремительно, лавинообразно. Пять минут назад в комнату вошел человек, похожий на вора в законе Ручечника из «Места встречи», и Сергач даже не заметил, что Иван Андреич выпивши, а теперь напротив Игната расплылось в кресле нечто смахивающее на персонаж из того же классического фильма по кличке Промокашка. В соответствии с новым образом изменилась и речь Ивана Андреевича. Хитрые, проницательные глазки подернула пьяная мутная пелена. Мысленно Игнат перекрестился. Очень надеялся Сергач, что закосевший после пол-литра беленькой Зусов, протрезвев, забудет о его, Игната, реакции на вопрос про фамилию пронырливой журналистки из «Московских тайн». Забудет о невольной дрожи в голосе Игната, о предательски побледневшем лице.

Между тем Иван Андреевич, икнув еще пару, тройку раз, выматерился, потряс головой, потрепал себя пальцем за нос, потер уши ладонями и, немного реанимировавшись, заговорил более-менее членораздельно:

— А теперь серьезно... Голубь! Ты мне нужен!.. Понял, нет?.. Ты этот, ну, как он там называется?.. Аналитик, во! Ты при-рож-ден-ный аналитик! Понял, нет?! Короче, предлагаю тебе работу. Серьезно, без базаров, понял?.. Ты не смотри, что я пьяный, я за свои слова отвечаю! Неволить тебя не буду, отпущу на волю. Сейчас же и отпущу, понял? Уже распорядился, тачка ждет, домой тебя отвезут, ага?.. Ментов не бойся, не тронут, я уладил... Думай, голуба, ага? Пойдешь под меня — все у тебя будет, все будет ништяк, голубь. Обещаю... Но!.. Ты сам должен решить... добровольно, по понятиям, чтоб потом ни-ни, чтоб за базар отвечал. Понял, нет?.. Короче, созвонимся... Езжай, умник, кумекай, а я спать... Сукой буду, водяра паленая попалась, эко меня развезло-то, а?.. Спать!..

Иван Андреевич топнул ногой, мигом в комнате появился доктор с двумя ассистентами-"гориллами". Зусова бережно извлекли из кресла, подхватили с боков и вынесли в коридор. Как только исчезла медицинская троица, на пороге возник жлоб в черной кожаной куртке и с кепкой-"жириновкой" в руке.

— У Иван Андреича манера такая, — объяснил жлоб Игнату с ноткой извинения в голосе. — Ведро может выпить, и хоть бы хны, а потом р-раз, и ломается в одну секунду... А меня Петей зовут, мне велено тебя домой доставить.

Игнат поднялся с кресла, Петя нахлобучил на макушку свою политизированную кепку и протянул Сергачу освободившуюся лапу для рукопожатия.

— Игнат. — Сергач стиснул широкую грубую ладонь.

Петя ответил осторожным пожатием. По классификации Игната так ручкаются начальник с подчиненным и, само собой, роль подчиненного добровольно принял на себя Петя.

— Пойдем, Игнат Кириллыч, тачка внизу, отвезу, как велено.

Вышли из комнаты, где Игнату довелось пережить так много. Прошли длинным, устланным коврами коридором мимо ряда дверей, закрытых, приоткрытых, распахнутых. Игнат заметил, что комнаты в огромной квартире оформлены каждая в своем стиле. Мелькнули за дверными просторными проемами и помещения с ультрасовременным дизайном, и клетушки со стандартной офисной мебелью. Апартаменты, блин!

У дверей на лестницу дежурила охрана. Двое дюжих хлопцев стояли, как часовые, поглядывая на черно-белый экран монитора, разделенный на шесть квадратов. В каждом квадрате своя картинка. Видеокамеры, посылающие сигнал на монитор, фиксировали лестничную клетку ниже этажом, кабину лифта изнутри, двор и еще одного хлопца с другой стороны двери.

Охрана отворила хитрые замки, Петя и Игнат вышли на лестницу. Хлопчик, дежуривший с внешней стороны дверей, проводил их до лифта. В лифтовой тесноте Петя заговорил:

— Ты без пальто, это плохо. На улице не жарко.

— Фигня, мы ж на машине.

— Тебе фигня, а мне, если простудишься, Иван Андреич башку снесет. Велел пыль с тебя сдувать, планы у него на тебя.

— Ага. Он мне работу предложил, но не бери в голову, Петя, — пьяный разговор. Проспится Иван Андреевич, еще тысячу раз передумает.

— Ты его не знаешь, он и по пьяни зря не базарит. Язык заплетается, это бывает, а все, что сказал по смыслу, помнит. Зря брехать не будет, не такой человек.

— Может быть. Однако я вряд ли согласился бы работать на Зусова. Я, Петь, сам по себе.

Кабина лифта остановилась. Первым вышел Петя, за ним Игнат. На улице, во дворе-колодце, Петр поприветствовал взмахом руки двоих прогуливающихся возле парадного рослых парней и направился к иномарке с тонированными стеклами.

— Залазь, Игнат Кириллыч. На переднее садись, удобнее..

Машина тронулась. Притормознула у выезда со двора. Обождали, пока мент с сержантскими погонами выйдет из специальной будки и откроет решетчатые ворота. Выехали на улицу, почти сразу же попали в пробку.

— Слышь, Игнат, не мое дело, но ты бы лучше согласился пойти под Ивана Андреича, — произнес Петя без нажима и угрозы в голосе, высказал совет немного смущенно. — Глянулся ты ему. Мне Андреич сказал: «Ценный пацан, знает прикуп, сечет фишку».

— Ни фига, Петь, я не ценный. Да и не пацан давно. И ни фига я не знаю, мне просто повезло, вот и все!

— Зря прибедняешься. Ты ж просек, как Барановский с Колей Самохиным сговорились, да? Не я ж до этого додумался и не менты — ты пасьянс разложил, фишечку к фишечке подогнал. Сообразительный ты, Кириллыч, но я тебе прямо удивляюсь, неужто не въезжаешь, на кой ляд Иван Андреич тебя отпускает, а?

— Чтоб я добровольно принял решение работать на него или отказаться.

— Во! Чисто добровольно! Имеешь право цену себе назначить, это ж такое к тебе уважение, а ты ломаешься, как школьница... Во, наконец-то, едреныть, поехали, ну и пробки у вас в Москве, разжирели москали, все на тачках, говнюки, катаются...

Дальше ехали без разговоров. Игнат потихонечку приходил в себя, осмысливая произошедшее. Благо наконец-то появилась возможность все взвесить и оценить, трезво и здраво. Впрочем не совсем трезво. Наркотический сон длиною в сутки сказывался, несмотря на все старания дока Филгута. В голове не особо назойливо, но все еще жужжал пчелиный рой, ныли кости, побаливали сухожилия. Внимая Ивану Андреевичу, Сергач, как и было велено, «собрался в кучку», теперь же самопроизвольно расслабился. Постстрессовое состояние подчас не менее, а более дискомфортно, чем сам стресс.

«Удивительно, как быстро Инна разыскала письмо Альтшуллера. Сама, без помощи „друга“, офицера Леши. Чудо что за баба!.. Удивительно, что Зусов решился шантажировать Барановского моей ВЕРСИЕЙ. Рисковый дядька Иван Андреевич. Я ведь мог и ошибаться, версия — это ведь всего лишь ГИПОТЕЗА. Однако, как выяснилось, я не ошибся... Вот с Интернетом я, блин, ошибся. Зусов прав, что-то меня заклинило на теме „Самохин и компьютер“. Интуитивно чувствую, что-то здесь не то, а вот что, понять никак не получается. Впрочем, неважно... УЖЕ неважно. Все кончилось. Четыре с половиной сумасшедших дня и три безумные ночи остались в прошлом...» — думал Игнат.

— Прибыли, Игнат Кириллыч... Постой, ты куда?

— Домой.

— А ключи? На-ка, хватай, вот твои ключи, вот паспорт, а в паспорт я вложил бумажку с двумя телефонами. Во, глянь, вверху красным написан прямой телефон Ивана Андреича, внизу синим номер моего мобильника.