Другими словами, армейцы считали, что Маккормик пытается представить себя единственным настоящим экспертом по Эболе. Они думали, что он попытается взять на себя управление вспышкой и захватить армейские образцы вируса.

Си Джей Питерс кипел от злости, слушая Маккормика. Он выслушал эту речь с растущим чувством возмущения и думал, что она была «очень высокомерной и оскорбительной».

Маккормик помнит кое-что другое.

– Я уверен, что предложил какую-то помощь или содействие в ситуации с животными в Рестоне, – вспоминал он, когда я позвонил ему. – Я не знаю, был ли какой-то конфликт. Если и была какая-то враждебность, то она исходила с их стороны, а не с нашей, по причинам, которые они знают лучше меня.

В прошлом Маккормик публично критиковал Джина Джонсона, армейского эксперта по Эболе, за то, что он потратил много денег на исследование пещеры Китум, а затем не опубликовал свои результаты. Маккормик выразил свои чувства так: «Они хотят рассказать вам о своих экспериментах, но способ рассказать о них людям – это опубликовать их. Это не необоснованная критика. Они тратят деньги налогоплательщиков. Кроме того, никто из них не проводил в поле столько времени, сколько я. Я был одним из тех, кто имел дело с человеческим случаем Эболы. Никто другой там этого не делал».

Вот что сделал Маккормик. В 1979 году в CDC (Центры по контролю и профилактике заболеваний) ЦКБ поступили сообщения о том, что Эбола вышла из подполья и вновь бушует в Южном Судане, в тех же местах, где она впервые появилась в 1976 году. Ситуация была опасной не только из-за вируса, но и потому, что в то время в Судане шла гражданская война; районы, где свирепствовала лихорадка Эбола, также были зоной военных действий. Тем не менее Маккормик вызвался собрать немного человеческой крови и привезти штамм живым в Атланту. Он прибыл в Судан в компании еще одного врача CDC по имени Рой Бэрон на легком самолете, управляемом перепуганными африканскими пилотами. На закате они приземлились на аэродроме возле деревни Занде. Пилоты слишком боялись, чтобы выйти из самолета. Темнело, и пилоты решили провести ночь в кабине, сидя на взлетной полосе. Они предупредили Маккормика и Бэрона, что отбудут на рассвете следующего дня. На поиски вируса было время только до рассвета.

Врачи закинули рюкзаки на плечи и пошли в деревню искать Эболу. Они подошли к глинобитной хижине. Жители деревни стояли вокруг хижины, но внутрь не заходили. Из хижины были слышны звуки человеческой агонии. Темный дверной проем вел внутрь. Они не видели, что происходит в хижине, но знали, что там была Эбола. Маккормик порылся в рюкзаке и нашел свой фонарик, но тот не работал, и он понял, что забыл взять батарейки. Он спросил у толпы, есть ли у кого-нибудь фонарь, и кто-то принес ему фонарь. Держа фонарь перед собой, он вошел в хижину.

Он никогда не забудет этого зрелища. Первое, что он увидел, были красные глаза, уставившиеся на него. Воздух в хижине был пропитан запахом крови. Люди лежали на полу на соломенных циновках. У некоторых были конвульсии – последняя фаза, после которой наступает смерть: их тела окоченели и дергались, глаза закатились, кровь хлынула из носа и потекла из прямой кишки. Другие впали в терминальную кому, были неподвижны и истекали кровью. Хижина была горячей зоной.

Он открыл рюкзак и достал резиновые перчатки, бумажную хирургическую одежду, бумажную хирургическую маску и бумажные ботинки, чтобы не промочить кровью свою обувь в крови. Одевшись, он разложил на циновке пробирки для крови и шприцы. Затем он начал брать кровь у людей. Он работал всю ночь в хижине на коленях, собирая образцы крови и заботясь о пациентах, как только мог. Бэрон работал рядом.

Где-то посередине ночи Маккормик брал кровь у старухи. Внезапно она дернулась и забилась в конвульсиях. Ее рука непроизвольно махнула, окровавленная игла выскочила из вены и вонзилась в большой палец Маккормика. «О-о-о», – подумал он. Этого было бы достаточно для заражения. Агент проник в его кровь.

На рассвете они собрали пробирки с сывороткой крови, подбежали к самолету и передали образцы пилотам. Вопрос был в том, что теперь делать самому Маккормику, получившему укол окровавленной иглой. Это было возможное заражение вирусом. У него, вероятно, было три-четыре дня до появления признаков Эболы. Должен ли он сейчас уехать из Судана и лечь в больницу? Он должен был принять решение: улететь с пилотами или остаться с вирусом. Казалось очевидным, что пилоты не вернутся позже, чтобы забрать его. Если он собирался уехать и оказать себе медицинскую помощь, то сейчас самое время это сделать. Но был и еще один фактор. Он был врачом, и те люди в хижине были его пациентами.

Маккормик вернулся в деревню вместе с Бэроном и весь этот день отдыхал в хижине. Вечером он и его коллега ужинали с местными представителями США, и за ужином Маккормик выпил по меньшей мере полбутылки скотча. Он стал разговорчивым, а затем отключился. Бэрон оттащил его в ближайшую хижину, посадил на циновку и перелил ему большое количество сыворотки крови, взятой у африканцев, выживших после лихорадки Эбола. Это могло помочь Маккормику справиться с вирусом. А могло и не помочь. В ту ночь, несмотря на выпитый скотч, Маккормик не мог заснуть. Он лежал без сна, думая об игле, вонзившейся в его большой палец, думая о том, что Эбола начинает бурно размножаться в его крови.

В течение следующих четырех дней он работал с больными Эболой, не покидая хижину, и у него все еще не было головной боли. Все это время он, как ястреб, наблюдал за старушкой, отслеживая происходящее с ней. На четвертый день, к его удивлению, старушка пришла в себя. У нее не было лихорадки Эбола. Вероятно, она страдала от малярии. Судороги не были связаны с Эболой, скорее, она дрожала от лихорадки.

Теперь, на встрече в Форт-Детрике, Джо Маккормик из CDC был убежден, что вирус Эбола не распространяется легко, особенно по воздуху. Он не заболел, даже несмотря на то, что дышал воздухом в зараженной Эболой хижине целыми днями и ночами. Он твердо убежден, что Эбола – это болезнь, подхватить которую нелегко. Поэтому, по его мнению, это было не так опасно, как могли полагать армейцы.

Дэн Дальгард задал вопрос собравшимся экспертам.

– Как скоро после того, как мы дадим вам образцы, вы сможете сказать, есть ли в них вирус?

– Это может занять неделю, – ответил Си Джей Питерс. – Это все, что мы знаем.

Тут заговорил Джо Маккормик. Подождите-ка, сказал он, у него есть новый, быстрый тест на вирус Эбола, который сработает через 12 часов. Он утверждал, что вирус и образцы тканей следует передать CDC.

Си Джей Питерс повернулся и уставился на Маккормика. Он был в ярости. Он не верил, что у Маккормика есть быстрый тест на Эболу. Он подумал, что это Джо Маккормик пускает пыль в глаза, пытаясь добраться до вируса. Он считал, что это покерный блеф в игре с высокими ставками за контроль над вирусом. Это была щекотливая ситуация, потому что как он мог сказать перед всеми этими государственными чиновниками здравоохранения: «Джо, я просто не верю тебе?» Он повысил голос и сказал:

– Продолжающаяся эпидемия – это не время для испытаний новой техники в полевых условиях.