– Вы ссорились накануне…

– Ну, было. Задолжал он мне, ну я и психанул. А у него мать больная и сестра померла. Он черный ходил, а в последние дни вообще сам не свой. Как чувствовал, что не жилец. Что я, не человек, не понимаю? Оклемался, говорю, забудь, отдашь, когда разживешься. Он говорит, достану через два дня. Короче, замирились. И отдал, я уже и не ждал. А еще через день его подрезали с концами.

– Где же он взял деньги, не знаешь?

– Не спрашивал. Может, тачку продал или байк, у него классный был. А вообще в чем дело?

– Понимаешь, тут такая история. Убили парня…

– Кого? Я знаю? – встрепенулся Алик.

– Не знаешь. Меня попросили найти, кто.

– Ты мент?

– Нет, экстрасенс.

– Кто?!

– Экстрасенс. Стал копать, подтянулось убийство Дениса Рудника. Ты вообще в курсе, кто его? Хоть что-то? Может, еще кому задолжал?

– Да мы уже всех перебрали! – воскликнул Алик. – Денька был свой пацан, мы с ним такие дела крутили! Точно не из наших.

– Может, видели его с кем-то… с кем он дружил?

Алик пожал плечами.

– Да ему полгорода тачки везли, его уважали.

– Ты в курсе, что его сестра покончила с собой?

– Все знали. Денька плакал как пацан, помню.

– Не говорил, что хочет отомстить? Вроде ее парень бросил…

– Такого не припомню. Говорил, что беспокоится… у него их две было. Одна вроде с приветом, а та, что сиганула с балкона, говорил, в секте состояла, он ее однажды из петли вынул… Возился с ними, как с дитями малыми.

– Так кто все-таки мог его убить?

– А хрен его знает! Я тебе так скажу, экстрасенс. У нас на районе мочкануть завсегда могут. Вот и суди сам, кто мог. Может, прослышали, что собирается разжиться баблом, типа я его на счетчик поставил… брехня, конечно, но слушок пошел.

– Слушай, а может, тебя хотели достать? Вы ссорились, а потом его…

– Нет вроде, тихо было.

Им принесли графинчик водки и громадные тарелки с жареной картошкой и мясом. Алик потер руки.

– За помин души Денька Рудя!

Они выпили. Картошка с мясом это вам не овсяная каша. Оба наворачивали за милую душу. Напоследок Алик сказал:

– Ты, братан, хоть погоняло оставь, мало ли! А вдруг.

Монах зашарил в карманах в поисках визитки…

Он поверил Алику, даже почувствовал некое сродство между ними – наверное, из-за сломанной ноги. Дядя Коля ошибся. Алика не отмазали, а отпустили за недостаточностью улик. Нутро подсказывало Монаху, что он не убивал Дениса Рудника.

И что в остатке?

Денис Рудник собирался продать машину или мотоцикл и достать деньги. О ссоре знали все. Район опасный. Ходил черный, переживал, особенно в последние дни. Почему в последние? Из-за денег? Или переживал из-за убийства Ваганта? Жесткий, сильный, идущий по головам. Мачо. Совершил убийство с заранее обдуманным намерением, знал, на что шел. Выжидал три месяца, а потом убил. Рассчитал, что сразу будет подозрительно. Выждал. А с чего черный ходил? Совесть замучила? Или из-за долга? А где взял деньги? Или-или… теперь не узнать. Да и так ли это важно?

Хватит дурью мучиться, сказал бы Добродеев, которому надоела чистка конюшен и копание в старом хламе на чердаке. Ия, Вагант, Денис – прошлое. Как говорится, пусть прошлое хоронит своих мертвецов. Дениса уже нет. Кстати, Алик сказал, что Денис вынул Ию из петли… правда? Значит, была еще попытка самоубийства? Ладно, пусть прошлое. А вот убийство этого… как его? историка Голиарда на «Мерседесе» – вполне может быть связано с убийством Леонида. Разные истории, случайные совпадения или фрагменты одного пазла? Начало отсчета – гибель Ии. Дальше – лавина. Убийство Ваганта; смерть Дениса – под вопросом, возможно, никаким боком сюда; смерть Голиарда; смерть Барда. То есть Диана выискивала в сетях парней с однотипными никами, а потом их убивали. Голиард и Бард. А мотив? Отпугнуть от Дианы поклонников? Хилый мотив. Всех не перевешаете. Раздвоение сознания у Дианы? Теплее. Добродеев уверен, что монстр Диана-Денис и есть убийца. Мотив? Что можно сказать о мотиве душевнобольного человека? И главное, никому и в голову не придет… Одна улика чего стоит – ее уверенность, что Денис жив. Монах поежился. А кто пугает ее по ночам? Тоже больное воображение?

Он вздрогнул от звука дверного звонка. Через минуту раздался скрежет ключа. Добродеев! Легок на помине. Ну, Монах, держись! Он сделал радостное лицо и закричал:

– Леша, ты?

– Христофорыч, ты как?

Похоже, не знает о Венкате. Монах перевел дух.

– Нормально, Леша. Кофейку?

– Сейчас сделаю. Я принес фотки Дианы. Выберешь, какая понравится, и поставишь на тумбочку.

– Покажи!

Монах рассматривал черно-белые фотографии Дианы, сделанные на кладбище. Не самый подходящий антураж, но других нет. Печальная, с опущенными глазами… Не годится! Об руку с Мариной, плачет… Не то! А вот эта, пожалуй, подойдет. Повернулась к зрителю: смотрит внимательно, но без надрыва, на голове темный шарф, из-под него белые волосы по плечам. Не видно ни венков, ни надгробий.

– Нашел? – прокричал Добродеев из кухни.

– Нашел.

– А дальше что?

– А дальше, Леша, покажешь снимок соседям Леонида. Всем. Как насчет криминалиста? Ты обещал узнать, что они нашли в крови.

– Да какая разница? Ну, какую-нибудь дрянь вроде виагры. Что это доказывает?

Монах пожал плечами.

Они пили кофе. Монах колебался, признаваться насчет Венкаты или пока не нужно. Решился наконец и сказал небрежно:

– Кстати, я сегодня виделся с твоим гуру.

Добродеев перестал пить кофе, уставился подозрительно:

– Зачем?

– Спросил, не он ли убил Ию.

– Что?! – Добродеев был потрясен. – Ты спросил Венкату… ты с ума сошел!

– Леша, у нее был компромат на него. Чем не мотив.

– Я не верю собственным ушам! Тебя ни на минуту нельзя оставить одного!

– Леша, а если бы это был не твой любимый Венката, а незнакомый проходимец? Девушка бросила его, громко хлопнув дверью, да еще и пригрозила. После чего погибла. Согласись, мотив лежит на поверхности. Имел я право спросить или не имел? Экстрасенсы люди неадекватные, какой с них спрос. Поэтому я тебе ничего не сказал.

– И что он ответил? – спросил Добродеев после паузы.

– Он показал мне компромат на себя в Интернете. Хочешь посмотреть?

– Не хочу. Значит, облом? Чутье подвело? Венката известное публичное лицо, мысль связать его с убийством вполне…

– …идиотская, – закончил Монах.