Половина отряда бросилась штурмовать баррикаду, другая половина приняла на себя удар второй группы нечистых. Штурм баррикады не занял много времени: в ближнем бою, без прикрытия, лучники были почти беспомощны. Потеряв троих и побросав луки, они бежали, причем, как показалось Гартошу, нечистых там не было, обычные люди.

Со второй группой также особых проблем не возникло. Выдержав, в общем-то не очень ожесточенную атаку низшей нечисти, люди сами пошли вперед. И оставив на улице пятерых убитых, нечистые – не в пример лучникам – организованно отступили. Преследовать их никто не стал. Вскоре вернулись обходные пятерки, точнее то, что от них осталось. Они наткнулись на такие же фланговые группы противника, и приняв бой, не смогли выполнить поставленную перед ними задачу, хотя и обезопасили основной отряд от фланговых ударов.

Подвели итог первого боя: восемь человек погибли, столько же были серьезно ранены. Первый бой, и такие потери. У Гартоша, который, кстати, снова не получил ни единой царапины, да и у многих других, появились первые сомнения насчет успешного похода, но роптания не наблюдалось, знали на что шли.

Заранее, еще до похода, было оговорено, что раненые заботятся о себе сами, легкораненые помогают тяжелораненым выбраться из нечистых кварталов. Над трупами – своими и чужими, так как их невозможно было вынести – провели необходимые обряды, делавшие невозможным использовать их в качестве зомби. Конечно, после лакиритового оружия вряд ли кто смог бы поднять мертвых, но решили перестраховаться.

Гартош впервые видел проведение такого обряда, и оно произвело на него отвратительное впечатление. Взятый в отряд жрец некромант, служитель Залы – богини смерти, ритуальным кинжалом пробил покойникам сердца, печень и глаза, пропел очищающую молитву и посыпал их каким-то мерзко пахнущим порошком.

Совершив все необходимое, двинулись дальше.

* * *

Вторая засада ожидала их на три квартала дальше. В этот раз лучники расположились на крышах трехэтажных зданий. Перестроиться успели не сразу, и когда, ворвавшись в забаррикадированные окна и двери поднялись наверх, лучников и след простыл, ушли по крышам соседних домов. В результате этой неожиданной атаки, потеряли еще пятерых убитыми и ранеными. Поредевший наполовину, отряд продолжал движение.

Они шли постепенно расширяющимися улицами, и Гартош анализировал действие их отряда. Претензий к Блов Ловею не было, синьшел действовал грамотно. Претензии возникли к организации самого похода. То, что вышли слишком малыми силами, то, что не взяли с собой лучников – эффективность их засад Гартош отметил особо, – в общем, все это сильно смахивало на авантюру. И организовали ее не кто иные, как пауки-призраки. Все чаще на ум приходили слова Седого Дигура об использовании Гартоша в качестве приманки. Но видимо в этом качестве использовался весь отряд. О том, что два десятка оставшихся в строю, смогут нанести какой-нибудь более-менее серьезный урон нечисти, да на ее же территории, вызывало большие сомнения, очень большие.

Мрачные размышления Гартоша прервало новое изменение ситуации: отряд достиг площади, от которой планировалось повернуть налево, на запад, и гнать собравшихся там нечистых прямо в паутину пауков-призраков. Но, похоже было, гнать нечисть в нужном направлении врядли получится, как бы их самих не погнали.

На площади собралось не меньше трех десятков нечистых, из них шестеро оборотней, а сколько здесь еще найдется высшей нечисти, покажет бой.

Расклад для людей получается крайне неблагополучным: три десятка нечистых, и судя по всему, половина из них высшие, это слишком много для двух десятков людей, даже для опытных и проверенных бойцов, собравшихся здесь. Оставалась надежда на призраков. Сумеют ли прийти на помощь? Захотят ли? Отряд перестроился, щитоносцы отошли назад прикрывать от атак лучников, а то, что они скоро появятся сомнений не вызывало ни у кого.

Зигул вытащил из-за пазухи висящий на цепочке амулет Рафа, бога судьбы, бросил на него быстрый взгляд, поцеловал, и спрятал обратно.

– Ну, Гартош, – повернулся он к молодому соратнику, – наступает момент истины. Если выберемся из этой передряги живыми, принесу Рафу обильные жертвы и пожертвования в его храм.

– А я буду бродить по борделям Галофа, пока не упаду без сил, – заявил Гартош.

– А я плюну в рожу призракам, – хмуро бросил Кованец.

Гартош посмотрел на жеранца с пониманием, у него у самого возникло такое же желание, да и судя по ободряющим ухмылкам стоящих поблизости бойцов, не у него одного.

– К бою! – негромко, но отчетливо скомандовал Ловей, и разговоры прекратились.

Несмотря на численный перевес, нечистые не торопились атаковать, они чего-то ждали. Чего они ждали видимо понимал и Блоф Ловей, и не успели лучники появиться на крышах, он проревел:

– Вперед! Сблизиться с противником, пока нас не перестреляли!

Со всех ног отряд рванул вперед. Кто-то упал, получив стрелу в спину, кто-то перецепился через погибшего и растянулся рядом, но тут же вскочил и помчался к нечисти как за спасением. Лучники успели дать только один залп, да и то неприцельный, и опустили луки: на площади все смешалось, начался самый жестокий бой, какой только Гартошу довелось видеть.

Построившийся ромбом отряд, вклинился в строй врага и их сразу же окружили. Пятерка Нигмуса находилась на правом фланге и несмотря на яростные нападки нечисти, им удалось удержаться, не разорвать строй. Академиеры обучались действовать в одиночку, группами и в строю, но то были занятия и учения, а сейчас Гартошу пришлось принять участие в настоящем бою, занимая свое место в строю. Он, как и обещал своим товарищам по оружию, задавил в себе сильнейшее желание сломя голову броситься в гужу сражения, отвечая только за себя и вскоре обнаружил свои преимущества биться в строю.

Нападавший на Зигула вурдалак, получил от Кованца удар в бок, Зигул, воспользовавшись опущенной рукой, рубанул через всю грудь и отбросил нечистого Гартошу – добивай! Гартош видел, как его опекают, перехватывая самых опасных противников, которые как мухи на мед лезли на молодого виктанийца, и он был благодарен своим старшим товарищам, самому бы ему с этой навалой не справиться.

Первую атаку отбили, нечисть отступила на десяток шагов. Не поворачиваясь, спина к спине, провели перекличку. Шестеро погибших, почти все ранены – четверо тяжело. Гартош снова не получил ни царапины! Правда в этом больше была заслуга его товарищей, чем его самого.

Переступив через погибших, чтобы не скользить в крови, десятеро оставшихся на ногах образовали круг, поместив в середину тяжелораненых. Среди раненых оказались и Клейт Кованец с Трушером. Упокоить должным образом погибших уже никто и не пытался, тем более что жрец-некромант погиб один из первых. Немного успокаивало только одно, нечистых погибло гораздо больше. На мостовой валялось больше десятка трупов низшей нечисти (среди них Гартош со злорадной радостью рассмотрел своего знакомого молодого вампира), еще нескольких высших уволокли их собратья, зализывать раны: только высшие могли кое-как противостоять лакиритовому оружию. Но все равно, их, нечистых, оставалось вдвое больше, не считая еще лучников людей.