Мне снилось, что я еду в машине для сафари по грунтовой дороге. Через какое-то время вдалеке сквозь пыль, которую поднимал автомобиль, я смог разглядеть лес. Въехав в лес, я поехал по опасной дороге, заросшей кустарником. Мимо пронеслись лица людей, которых я оставил в Корее. Я помахал им, и они помахали мне в ответ. Миновав лес, машина оказалась на пустыре, поросшем высокой, по пояс, травой. Я вышел наружу. На этой небольшой поляне, окруженной деревьями, стояла гробовая тишина.

Через некоторое время где-то вдалеке послышался шум. Я поднял голову и стал всматриваться в темноту леса. Шум, нарастая, постепенно приближался и достиг границы между лесом и пустырем. Я, нахмурившись, смотрел туда, откуда исходил звук. Через мгновение из кустов показалась группа горилл. Тех самых горилл, которых я так хотел увидеть. Они были намного больше, чем мне казалось. Но гориллы выглядели так, что я понял: с ними все в порядке. Они сильно отличались от безжизненных и грустных горилл, которых я видел в зоопарке. Это меня успокоило. Гориллы надели на меня цветочный венок, словно мы были где-то на Гавайях, и взяли меня за руки. По сравнению с их большими ладонями моя казалась совсем детской. Они повели меня в лес, и я, растерявшись, вдруг снова почувствовал себя ребенком. Путь нам постоянно преграждали большие кусты, но гориллы каждый раз успешно сквозь них пробирались.

Немного углубившись в лес, я заметил, что вдалеке среди деревьев и лиан что-то виднеется. Это был автобус. Разбитый автобус, на который я обратил внимание днем, когда ехал в гостиницу. А внутри сидела Хён Кён.

На руках она держала ребенка и кормила его грудью. Остановившись у автобуса, гориллы разом закричали: «В-у-у-у-у…» Я отпустил руку крупного самца, который вел меня, и подошел к Хён Кён. Гориллы, которые были в восторге от нашей встречи, зааплодировали. Некоторые били себя кулаками в грудь. Хён Кён встала и произнесла:

— Как хорошо, что ты приехал. Добро пожаловать в Конго.

В это мгновенье ребенок, откинув головку, повернулся ко мне, и я увидел, что у него нет лица. Я закричал.

Когда я проснулся, уже стемнело. Взглянув на часы, я понял, что уже больше одиннадцати. Я открыл окно. В комнату ворвался влажный и теплый воздух тропической ночи. Киншаса искрилась огнями. Вдруг послышались выстрелы. За ними последовали автоматные очереди. Звук доносился откуда-то издалека. Солдаты, охранявшие гостиницу, смотрели в ту же сторону. Они прижимались к столбам, чтобы прикрыться от огня. Я чувствовал напряжение, всего лишь глядя им в затылок. Захлопнув окно и сев на кровать, я произнес:

— Как хорошо, что я приехал. Добро пожаловать в Конго.

Тур

По дороге в туристическое агентство мне уже начало казаться, что я свернул куда-то не туда — настолько разительно отличалась местность вокруг. Завернув за угол, я увидел на земле тело мужчины. Он был одет во что-то наподобие синей военной формы, и на левом рукаве виднелась надпись «Полиция». В нескольких метрах лежало тело еще одного мужчины в гавайской рубашке и джинсах. Черная кровь, стекавшая по низу его живота, будто сочеталась с его темной кожей, образовывая странную гармонию. Хотя на моих руках была кровь огромного количества людей, я впервые видел настоящий труп. Мужчина в гавайской рубашке был босым. Белые шелушащиеся мозоли у больших пальцев его ног странно контрастировали с собравшейся на черной земле кровью. Теперь ясно, кто был главным участником вчерашней перестрелки. Около тел суетились немецкие солдаты с нарукавными повязками ООН. Один отдавал приказы по рации, а другой, в наушниках, сидел в броневике и курил сигарету. Белые наушники от плеера IPod — девайса, который буквально свел с ума весь мир. Эта белизна на мгновение сбила меня с толку, и я даже забыл, где нахожусь. Машина ехала быстро, и вскоре эта сцена, как и другие сцены из киншасской повседневности, исчезла из виду.

Я посмотрел на лицо водителя, отражавшееся в боковом зеркале. На нем была написана легкая скука. Мое сердце бешено колотилось. Вот она — смерть, которая обычно оставалась для меня лишь частью ежедневной рутины. Окровавленный асфальт, мутный замерший зрачок, белые мозоли на ногах и мухи на носу. Смерть, оставленная без внимания, люди, проходящие мимо. Здесь это было чем-то обыденным.

Туристическое агентство выглядело гораздо лучше, чем я ожидал. Все было совершенно новым, от свежеокрашенных белых стен до мебели. Больше всего меня удивило то, что вместо стула клиенту предлагалось расположиться на диване. Ни одно туристическое агентство Кореи не могло похвастаться такой роскошью. Я сел. Молодая темнокожая девушка, обязанностью которой, видимо, было выполнение небольших поручений, вежливо спросила, что я предпочитаю пить. Я отказался, но она меня не поняла. Я показал ей это жестом. Девушка широко улыбнулась и ушла. Ее белые зубы необычно сияли на темном лице. Подошедший турагент посмотрел на меня и улыбнулся. Затем он спросил, кореец я или японец. Его произношение звучало гораздо лучше, чем мое. Я ответил, что приехал из Кореи. Он с улыбкой на лице объяснил, что корейцы часто приезжают сюда в последнее время, а потом добавил, что корейская бытовая техника — самая лучшая. Я про себя обругал корейское туристическое агентство за некомпетентность. Перерыв весь интернет, я нашел турагентство, которое специализировалось на Африке, — так почему же там ничего не знали? Причина, по которой корейцы часто приезжали в Конго, видимо, заключалась в том, что они не пользовались услугами корейских туристических агентств. После короткой беседы, во время которой я ужасно говорил по-английски, агент сказал:

— Мы рекомендуем тропическое сафари. Вам интересно южное или восточное направление?

Я ответил:

— Не уверен… Я хочу увидеть горилл. Горных горилл.

Турагент нахмурился.

— Вы имеете в виду восточную сторону Гомы? Туда ездят многие корейцы.

— Мне все равно, я лишь хочу увидеть горилл.

Услышав мой ответ, он наклонил голову. Посчитав, что я плохо понимаю по-английски, он медленно продолжил:

— Восточный путь — это тот, что проходит через Уганду и затем ведет обратно в Гому.

Я посетовал на свой слабый английский. Я непонятно произношу слово «гора» или проблема в том, как я говорю «горилла»? Я повторил еще раз, как можно четче:

— Горная горилла. Мне все равно, куда ехать. Я хочу увидеть горную гориллу.

В одно мгновение выражение его лица переменилось: он осознал мои слова, и его наполнил гнев. Тем не менее ему удалось сдержаться, и он, несколько раз насмешливо кашлянув, ответил с сомнением и разочарованием:

— Вы не сможете увидеть горилл.

Затем он упомянул национальный парк Вирунга —