Рекла влепила ей пощечину.

— Проси прощения! Проси прощения у Тенаара за это ужасное богохульство! Астер был святым.

Дубэ вздрогнула и вскочила на ноги.

— Однако Астеру не удалось довести до конца планы Тенаара. Иешоль был с ним в минуты его падения, когда Ниал победила, а башня Рока превратилась в осколки в наших руках. — Рекла справилась с волнением, вытерла слезы, которых не смогла сдержать. — Но он вернется, — заговорила она опять твердым голосом. — Его приход на нашу землю был только вступлением к тому, что будет. Он вернется, вместе с другими семью Великими, и Тенаар победит. И тогда все станет как было.

Рекла умолкла, переводя дыхание.

Дубэ словно парализованная не могла пошевелиться.

— Это — великая тайна нашего культа. Сейчас мы должны скрывать ее от глупцов. Но времена меняются, наша власть, наша сила укрепляется день ото дня.

Рекла снова стала той хладнокровной и жестокой женщиной, которую знала Дубэ.

— Я хочу, чтобы ты знала все о жизни Семерых Великих, а также о жизни Астера. После обеда я дам тебе книгу, написанную собственноручно его превосходительством Иешолем. Приближается Ночь Затмения, одно из затмений Рубиры, и поэтому я хочу, чтобы ты все изучила.

Она встала, собралась идти к себе, а Дубэ осталась, будто пригвожденная к своему месту. Тогда Рекла подошла к ней, наклонила свое дерзкое лицо к уху Дубэ и зашептала:

— Теперь ты — наша, Дубэ, и другого выхода нет. Когда один из нас узнает эту истину, он уже не может уйти…

Прошли недели, Дубэ пыталась забыть или, по крайней мере, делать вид, что не знает о рассказанном Реклой. Пока она не найдет способа уйти отсюда, следует делать хорошую мину при плохой игре.

Она пыталась думать, что ей удастся сбежать, что она найдет способ спастись, может быть, даже до того, как ей придется работать на этих людей. Тем временем она изо всех сил сопротивлялась их культу. Когда молитвы звучали в трапезной, она делала вид, что произносит их, но думала о другом. Когда Рекла преклоняла колена в храме, Дубэ мысленно проклинала и этого бога, и его зловредных последователей.

Она начала свое расследование. Стала изучать Дом, урывая время от посещения терм и трапезной. Нужно было обнаружить расположение лаборатории Реклы — это был первый шаг. И может быть, стоило попытаться проникнуть в ее комнату.

Но Рекла вцеплялась в нее как клещ даже в те моменты, когда они не были вместе, Дубэ чувствовала ее взгляд за спиной, как будто Рекла постоянно за ней следила. Вероятно, так оно и было. Рекла была не глупа и, наверное, начала чувствовать, как Дубэ что-то замышляет.

Тем временем Дубэ, чтобы не вызывать подозрения, со всем соглашалась и демонстрировала усердие во всем, что страж ядов приказывала ей делать. Но ох как непросто было подчиняться человеку, которого она считала своим личным врагом.

«Я — не такая, как они, и никогда не буду такой».

Довольно долго Дубэ не вступала в контакты с другими убийцами. Годы одиночества научили ее избегать людей, к тому же она не испытывала интереса ни к одному из тех, кого ей доводилось встречать в коридорах Дома. Они были сотоварищами, и ничем более. У Дубэ даже появилась привычка считать их своими противниками.

Единственным человеком, который вызывал у нее некоторый интерес, был Шерва. Хотя они мало говорили во время тренировок, Дубэ находила, что он отличается от остальных. Редко из его уст она могла слышать имя Тенаара.

Можно сказать, что обучение шло успешно. Дубэ почувствовала первые признаки — появилась невероятная легкость в движениях. Она стала более ловкой, даже более спокойной, хотя ее возможности еще были далеки от того, что умел Шерва. Она обучилась технике удушения, которой не знала, и усовершенствовалась в фехтовании, чего ей так не хватало. В остальном теория занимала ее, но она надеялась использовать эти знания как можно позже, а может быть, и никогда. Дубэ знала, что это глупая надежда, но пока ей больше ничего не оставалось.

В то же время она испытывала постоянное напряжение. В любой момент ей могли дать задание, и это ожидание терзало Дубэ.

— Почему мне до сих пор не дали ни одного поручения? — однажды спросила она у Шервы.

— Для них ты еще — не победитель, пока они не почувствуют тебя одной из них, тебе не позволят убивать. Тебя взяли не только потому, что считают храброй, они действительно думают, что ты — дитя смерти.

— Почему ты говоришь «они»? — неожиданно задала вопрос Дубэ. — В Доме у тебя высокий статус, однако ты говоришь «они», как будто ты сам не победитель.

— Я уже сказал тебе, что каждый служит Тенаару по-своему. Я не являюсь полностью одним из них. Потому что мой способ славить убийства такой, особенный.

— Я не думаю, что Иешоль был бы доволен, если бы услышал такие рассуждения…

Шерва улыбнулся:

— Однако он держит меня тут. Мои услуги более важны, чем моя вера.

Дубэ набралась смелости и настойчиво продолжила:

— Почему я нахожусь здесь, совершенно ясно. Но я не понимаю, почему ты…

Шерва снова улыбнулся:

— Потому что высшая степень убийства — здесь. А я стремлюсь к вершине. Если для достижения ее нужно поклоняться богу и ребенку, умершему сорок лет назад, то я буду это делать. Иешоль сказал бы тебе, что Тенаар так действует через меня, хотя я сам и не отдаю себе в этом отчета. Повторяю, что только здесь я могу усовершенствовать свои способности, потому я здесь.

Тогда она сменила тему разговора, почти раскаиваясь в этом неожиданном приступе откровенности.

— В любом случае я не думаю, что тебе придется долго ждать. В последнее время Рекле не на что жаловаться, я даже думаю, что скоро у тебя появится задание.

Он не понял. Он не понял, что Дубэ вовсе не о том беспокоилась. Однако разговор был весьма полезен. Шерва был, как и она, далек от того фанатизма, которым были пропитаны все в Доме, он был трезв и расчетлив, он был одиноким существом, погруженным лишь в свои интересы, поэтому его дружба могла стать в будущем полезной Дубэ.

К сожалению, все случилось так, как говорил Шерва, и задание не заставило себя долго ждать.

Однажды вечером, за ужином, Иешоль добавил несколько слов к своей обычной проповеди:

— Завтра — Первая Ночь Затмения. Мы будем всю ночь молиться, собравшись в храме. Особенно мы будем молиться о будущих заданиях, которые выполнят наши новые ученики.

Дубэ сразу же поняла, что речь шла о ней. Она прикусила губу. Впрочем, для того она здесь и находилась, и она всегда знала об этом.

После ужина Рекла задержала ее.

— Его превосходительство хочет, чтобы попозже ты зашла к нему.