Фадеев задумался. Он не мог рассчитывать на тупую силу таких, как Бессараб. Он мог рассчитывать только на свой ум. А потому после недолгих сомнений он таки набрал Фроста.

— Корней Львович, здравствуйте! Это Митя Фадеев. Да. Две минутки. Я тут пробежал по спискам наших… я имел в виду Иосифа Давыдовича фирм и проектов. Вот что хотел предложить. Тут пара фирм, которые весьма интересны. По концертной деятельности и конкурсам. Да. Вот я и говорю — переоформить. Ага. Ага. Я попробую. Думаю, пару недель. Есть концы в регистрации. Я сделаю. У меня только… маленький вопросик… Можно мне за труды?.. Нет. Не деньги. Можно процент? Ну, я так считал, десять. Можно? Семь?.. Пять?.. Ну, тоже нормально. Нет-нет, я ничего! Просто есть другие предложения. От Ивана Ивановича. Да. Бессарабского. Он же тоже в доле. В бизнесе. Ну, я точно не знаю. Но Иосиф Давыдович ему отдавал до тридцати процентов. Точно! Сам видел много раз. Конечно, не отдаст. Я потому и спрашиваю. Знаю. Я могу его обойти. Хорошо. Можно семь? Спасибо. Большое спасибо. А остальное? На вас? Ага. Понял. На компанию вашу. Скинете реквизиты. Все. Понял. Я сделаю. Доложу. О'кей! Спаси… — Гудки оборвали жаркий Митин монолог.

Он секунду посидел с открытым ртом, а потом вдруг зло плюнул прямо в трубку:

— Тьфффу! Урод! Жлоб толстожопый! Десять процентов ему жалко.

Дальше Митя поговорил с Ротманом и Гариком, но и там и там разговор был очень схож с беседой с Фростом, только выцыганить процентов удалось еще меньше. Гарик дал один, а Роман три. Их совсем не напугал возможный конфликт с Бессарабом. Они и этими долями поступались лишь потому, что желали иметь профессиональные услуги Фадеева. Митя слыл в шоу-бизнесе очень хорошим менеджером — и не напрасно. Оставалась последняя фаза — переоформить предприятия и фирмы на новых хозяев, то есть на себя.

Виктория нервничала. Адвокат Павлов пока лишь начал вникать в суть проблемы ее наследства. Он не был готов взять полностью на себя все заботы по принятию и оформлению наследства. Частично из-за незнания специфики шоу-бизнеса, а большей частью из-за своей текущей занятости. Он пообещал раскидать текучку и заодно разузнать побольше о тонкой сфере тяжелого эстрадного искусства. Список же тех, к кому Медянская могла обратиться, стремительно иссякал. Она в который раз перелистывала записную книжку, когда ее взгляд упал на старый телефон бывшего мужа Евгения Кузьмина. Она набрала номер, и тот сразу же отозвался:

— Алло, Вика, это ты?

— А как ты узнал? — поразилась Медянская.

— Просто. Автоопределитель номера. Уже давно не роскошь.

— Так ты и мой телефон помнишь? — все равно недоумевала Виктория.

— Ну да! Что еще случилось? Я могу помочь тебе?

— Спасибо, Кузя. Мне нужна помощь.

— Тебе деньги нужны? Я не очень сейчас могу соответствовать… но… — начал было запинаться Кузьмин, но Виктория его перебила:

— Погоди. Деньги не главное. Важнее понять, где они и как их получить? Ты знаешь?

— А-а-а! Ты про бизнес? Конечно! Основа нашего бизнеса — это кэш! То бишь черный нал. Наличман, другими словами.

— Ну, это я знаю. А как он получается? Откуда?

— Как? Очень просто. Ты сама должна это уже знать… или… тебя Иосиф не посвящал? От каждого концерта, вечеринки, корпоратива, выступления, если это только не субботник и не политика, продюсер получает бабки. Налом. Хотя теперь даже за политику стали платить неплохо. Сама помнишь: «Голосуй, а то…» — он хмыкнул.

Виктория помнила эту разухабистую выборную кампанию, пронесшуюся по стране, как торнадо. Денег вложили много, так что все сцены можно было выстлать ковром из долларов. Как раз после этой кампании, а точнее — во время нее Медянская и ушла от Кузьмина к более удачливому Шлицу. Она вздохнула:

— Все я помню, Кузя.

— Это прекрасно. А почему же ты меня все Кузей зовешь? Когда-то по-другому обращалась…

— Женя, я все помню. Но ты меня тоже не зовешь больше Вивьен. И перестал ты уже быть тем домовенком лохматым, с которым я познакомилась на рождественских встречах у Аллы. Так ведь?

— Да, так. Ты права, Вивьен.

— Прекрати, Евгений! Прошу тебя. Не время и не место. Я тебе звоню только затем, чтобы понять, как мне быть с продюсерским центром, организацией концертов, гастролями, корпоративными выступлениями, всякими там днями рождения и свадьбами. Меня со всех сторон обжали! Я не вдова, а какая-то банкротша! Ротман увиливает, Фрост просто высмеял, Гарик уклоняется, этот мальчишка Клим Чук тоже где-то бегает. Никто, понимаешь, никто не помогает. Такое ощущение, что и моей смерти все были бы сейчас рады! Что делать, Женечка? Если можешь, подскажи. Мне с моим наследством не управиться. Полный завал!

Кузя настороженно хмыкнул.

— А что с Митей Фадеевым? Он же за всех у тебя отвечал.

— Отвечал? Крыша у него поехала, у твоего Мити. Решил, что он самый главный теперь. Может и без меня рулить бизнесом. Денег еще ни копейки не дал. Короче, посылает он меня, наш Митя.

— А на каком основании?

— Говорит, что я ему теперь не хозяйка и не начальник. Вот такой мерзавец.

— Н-да. Ситуация хреновая, но не смертельная.

— А что делать?

— Попробуй перекрыть ему кислород.

— Как?!

— Останови операции по счетам. Заморозь банковский счет. Отбери право первой подписи. Потребуй ключи, печати, бланки, бухгалтерию. Хоть у нас все на налике держится, все равно хоть какой-то официоз должен быть. Пойди по официальной дороге. Остальные тогда тоже зауважают и прибегут. Сделай решительный ход и покажи, что ты хозяйка!

— Слушай, а это идея! Спасибо тебе, Кузя! То есть я хотела сказать, Фаня-Нафаня!

— Ну вот, помнишь! Вика, ты меня прости… за все… — замялся и засопел в трубку Кузьмин, но Виктория решительно его перебила:

— Прекрати ты! Не время! Спасибо за подсказку. Лучше скажи, кто может помочь теперь все это реализовать. Я же ни шута не понимаю в этой бухгалтерии.

— Ну… хорошо бы адвоката нанять. Они знают, как быть.

— О! Точно. Есть у меня один на примете. Спасибо тебе, Кузьмин! Целую!

Виктория бросила трубку и откинулась в кресле. Ее давно не волновал затертый жизнью и более удачливыми соперниками неудачник Кузьмин. Когда-то все девки от пятнадцати до двадцати пяти вешались ему на шею и на все, что торчало. А он, по своей скромности и воспитанности, не мог пропустить ни одной юбки. Потом, правда, честно объяснял, что девушка рассказала историю своей тяжелой жизни и судьбы, а он ее и пожалел. В такой-то момент, когда Фаня утешал очередную дуру, Шлиц у него из-под носа Викторию и увел.

Виктория не оставляла надежду справиться с ситуацией самостоятельно. Ее не остановил даже чудом сорвавшийся арест. Последний, с кем она не успела выяснить отношений, был Гарик — вот к нему, прямиком в клуб «Гоголефф», Медянская и приехала.