Пятнадцать минут, которые Андрей ждал ее, сидя за маленьким столиком у окна, показались ему вечностью. Ждать и догонять – два самых изматывающих занятия, когда от тебя мало что зависит. Закревский собирался нервно прикурить очередную сигарету, когда на пороге появилась Валя. После приветственных слов официант тут же показал ей столик. Андрей поднялся, облегченно выдохнув.

– Здравствуй. Я боялся, что ты передумала, – улыбаясь, сказал он.

– Извини, терпеть не могу опаздывать, – Валя села на предложенный стул. Быстрым движением провела рукой по гладко уложенным волосам, расстегнула пиджак. – Отвыкла от выходов из дома.

– Отвыкла от свиданий? – хитро сощурился Андрей.

– Деловых встреч?

– Можно и так. Я не стал делать заказ без тебя. Я не знаю, что ты любишь, – Андрей протянул ей меню и увидел, как грустная улыбка скользнула по лицу женщины. – Я сказал что-то не то?

– Нет, просто меня никто не спрашивал, что я люблю. У меня нет определенных пристрастий ни в еде, ни в одежде. Я разочаровываю тебя?

– Отнюдь.

– Тогда давай полагаться на твой вкус.

– Хорошо. Сегодня пятница. День не рыбный, но я предлагаю дары моря. Идет?

– Согласна, – Валя нетерпеливо заерзала на стуле. – По правде говоря, я сегодня так заработалась, что с самого утра кроме чашки кофе у меня во рту ничего не было.

– Вот это мне нравится!

Когда официант поставил на их столик все заказанное, Валя развела руками.

– Какая красота. Эти омары – что-то невероятное. А что вот это?

– Фирменное блюдо: перепелиные яйца, фаршированные красной и черной икрой. Называется «Гнездо». Посмотри, вот зелень, вот и оно из картофеля-фри, сплетенное так мастерски.

– Красиво, даже жалко есть.

– Рад, что тебе понравилось. А есть мы все это будем. По Павлову – не только вкусно, но и красиво. Помнишь, в школе проходили?

– Помню, – Валя смотрела на Закревского, чувствуя, что нет никакой скованности. Она словно очень давно знала этого человека. Он тоже вел себя свободнее обычного и от этого выглядел намного привлекательнее.

– Приступим, – Андрей разлил по бокалам белое вино. – Как у тебя со временем?

– Почему ты спрашиваешь?

– Хочу продлить удовольствие: сначала просто вкусить еду, а потом – деловые разговоры.

– Мы сможем все это сочетать.

– Легко, – подняв бокал, Андрей пристально посмотрел Вале в глаза. – За тебя, за твой успех. За удачу! За «Вечность», в которой хотелось летать, парить вместе с твоими облаками.

– Спасибо.

– Кстати, почему ты назвала эти работы именно так?

– Небо – оно будет всегда, – улыбнувшись, ответила Валя.

Они едва притронулись к вину. Отдавая должное отменной кухне, поддерживали непринужденный разговор. Андрей не хотел ни о деле говорить, ни о своих чувствах. Он боялся спугнуть ту удивительную атмосферу, которая царила за столом.

– И все-таки давай сочетать приятное с необходимым. Хотя разговор о столице, кажется, не сможет испортить нам аппетит, – заметила Валя.

– Хорошо. Ты не возражаешь, если я закурю?

– Кури.

– Я знаю, ты не любишь запаха табака.

– Да, когда он – единственное, что делает мужчину мужчиной, – отводя взгляд, ответила Валя. Быстро осмотрелась по сторонам. – Хотя, наверное, я не права. Вон сколько женщин с сигаретой. Одним словом, кури, пожалуйста.

– Ты так интересно говоришь. – Закревский покрутил сигарету в пальцах, разминая ее, но положил обратно в пачку. Валя подняла брови, а он молча поджал губы. Мол, вот так-то будет лучше.

Нескольких минут хватило на то, чтобы Андрей посвятил Валю в возможные перспективы. Он говорил о выставке в столице, о том, что нашел меценатов. Предлагал немного отодвинуть сроки открытия, чтобы подготовить серию новых работ, объединенных общей темой. Наконец Закревский рассказал, что несколько ее работ хотели купить еще в первый день выставки. Теперь настала Валина очередь реагировать на происходящее.

– Продать картины? – Она была искренно удивлена. – Я не ожидала, честное пионерское.

– Представь себе. Ты радоваться должна, а у тебя на лице недоумение переходит в испуг. Чего боишься?

– Не знаю. Это у меня радость так необычно вырисовалась.

– Хорошо. Поговорим чуть позднее конкретно о каждой картине и цене.

– Согласна. Только без твоей консультации мне не обойтись, – Валя отпила из бокала, но ставить его на столик не стала. Глядя на сверкающий хрусталь, она вращала в руках хрупкое творение человеческих рук. Янтарная жидкость равномерно покачивалась, стекая по прозрачным стенкам. Вале не хотелось отрывать взгляд от этой картины. Она словно увидела что-то сильно ее впечатлившее. Андрей молча наблюдал за Валентиной, боясь разрушить то состояние, в котором она сейчас находилась. Это примерно так же, когда человек глубоко задумается и уставится в одну точку. Только резкое движение может вернуть его обратно. Наконец Валя едва заметно вздрогнула и поставила бокал на стол. Заметив, что Закревский смотрит на нее, виновато улыбнулась. – Извини, размечталась.

– Не могу себе представить, о чем может мечтать такая женщина.

– Какая?

– В богатом русском языке нет слов, чтобы передать твою красоту и очарование, Валюша.

– Перестань. Не нужно преувеличивать. Я каждый день вижу свое отражение в зеркале.

– Ты привыкла к себе, только и всего, – тихо сказал Андрей. – Или просто не хочешь замечать очевидных вещей.

– Да, ты прав, – Валя не отвела глаза в ответ на прямой взгляд Закревского. – Не хочу!

– На выставке ты сказала, что знаешь, о чем я хотел бы говорить с тобой, – после небольшой паузы продолжил Андрей. Он осторожно подбирал слова, понимая, что от них все зависит. – Ты уверена, что не ошибаешься?

– Нельзя быть стопроцентно уверенным в чемто. Это удел недалеких, слаборазвитых людей – уверенность в себе, близких, завтрашнем дне, – как-то неожиданно зло произнесла Валя. Потом спохватилась и сказала мягче. – Единственное, в чем я не ошибаюсь, – вижу твое невероятное внимание ко мне и, надеюсь, ты – мою ответную благодарность.

– Давай поднимем бокалы за внимание и благодарность, которые перерастут в более серьезные чувства! – набравшись смелости, выпалил Андрей. Не дождавшись Валиной реакции, он быстро добавил вина в оба бокала, поднял свой и вопросительно посмотрел на свою собеседницу.

– Мне не нравится такая формулировка. Что-то очень размытое. Словно не хватило красок и дорисовали чем пришлось, – дуэль взглядов продолжалась. Валя чувствовала, что сейчас за столиком сидит совершенно другая женщина, которая говорит эти слова. Она внешне – ее копия, а в душе что-то происходит. И эти изменения приятным теплом растекаются по телу, делая его легким, послушным, любимым.