litbaza книги онлайнРоманыСпасение во лжи - Наталья Рощина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 70
Перейти на страницу:

Он никогда не анализировал ее поступки, не пытался понять, что она чувствует. У него не было на это ни времени, ни желания. Все эти годы он пользовался ее нерешительностью, боязнью потерять его расположение, ее деликатностью. Он удивлялся ее умению держать все под контролем в самых критических ситуациях. Белов был уверен, что Валя всегда чувствовала, когда он начинает отдаляться. Всегда знала, какая причина этому: работа, стрессы, другая женщина. Ему было приятно видеть, как она старается быть деликатной, давая ему возможность разобраться в себе, своих желаниях. Но он не подумал о том, что любому терпению приходит конец. И самая великая любовь может разбиться о стену равнодушия, непонимания, истощиться от редких подачек, подтачивающих душу.

Кажется, Валентина вспомнила о том, что и сама может чего-то хотеть? Сын уже достаточно вырос для того, чтобы его мать могла заниматься чем-то для себя. Муж в очередной раз испытывает на прочность ее чувства, находясь в состоянии физического присутствия, исключающего нормальное общение. Осталось рисование и Закревский. Эти новые возможности заполнения душевной пустоты появились недавно, но сразу потеснили привычные, сложившиеся ориентиры. Вадим чувствовал, что его место в жизни Вали постепенно теряет ту прочность, основательность, незыблемость. Его все больше оттесняли ее сокровенные желания. Белов был вне себя: она позволила себе быть к нему менее внимательной, менее влюбленной, не нуждающейся в нем каждодневно, ежеминутно!

Весна за окном благоухала сиренью, жасмином, свежей зеленью листьев и трав. Ожило все – только в душе у Белова было невыносимо холодно и грустно. Его состояние настолько не вязалось с окружающим великолепием, что Белову хотелось вывернуться наизнанку. Он подставлял лицо солнечным лучам, надеясь, что они помогут растопить ту ледяную глыбу, которая обжигала все внутри. Вадим не находил себе места. Он не мог долго находиться без привычного, стопроцентного внимания. А как же насчет сердца, которое он держит в своих руках? Кажется, ладони ничего не ощущают, никакого груза.

Он чувствовал себя чужим в собственном доме. Этого ощущения не было даже тогда, когда он возвращался сюда после очередного свидания с Алисой. Продолжая чувствовать вкус губ рыжеволосой красавицы, прямо смотрел в глаза жене. Она ни о чем не спрашивала. Ее улыбка и задорный смех Димки, его возглас: «Папа!» – все это казалось незыблемым. Белов не думал тогда о том, как это важно: возвращаться туда, где тебя ждут.

Сейчас настали тяжелые времена. Вадим спрашивал себя: «Не напридумывал ли я все эти проблемы? В самом деле, жена просто нашла отдушину, которая помогает ей чувствовать себя особенной. Это так важно для женщины, почему не принять эти перемены всем сердцем?» Нет, он понимал, что дело не только в выставке, которая с успехом прошла в Горинске, не только в будущей поездке с новой серией работ в столицу. Главное, что раздражало Вадима, – с марта имя Андрея звучало из уст Вали слишком часто. Это происходило каждый день, изматывая Белова, хотя внешне он оставался спокойным.

Костя тоже заметил, что с компаньоном что-то происходит. Проскурин привык к резкой смене настроения товарища, но это стало сказываться на работе: Вадим мог опоздать на совещание, проигнорировать деловую встречу, молча отсиживаться, когда речь шла о новых подходах в расширении их бизнеса. Он находился где-то далеко от задач их бизнеса.

– Послушай, Петрович, тебе еще интересно получать хорошие деньги? Прости, что напоминаю, но кроме витания в облаках ты должен работать! – однажды Проскурин не выдержал и выпалил это в глаза Вадиму. Тон, которым все было сказано, не оставлял надежд на то, что Костя будет и дальше закрывать глаза на провалы в деловой активности своего компаньона. – Дружба дружбой, а служба службой. Соберись, прошу тебя. И не жди, что я отправлю тебя в очередной отпуск. Его нужно заработать!

Вадим перенес этот выпад легко, что называется, пропустил мимо ушей. Только отметил про себя, что все сговорились добить его: мама, Валя, теперь Костик. Он как всегда отшутился, чем не успокоил Проскурина, а привел в еще большее недоумение, и в этот же день отпросился с работы пораньше.

– Я завтра отработаю сверхурочные часы, – уже в дверях с улыбкой заверил он Проскурина.

– Завтра выходной день, Вадим, – иронично заметил Костя. – Иди без всяких отговорок. Все равно ты только сидишь и сверлишь меня невидящим взглядом. Что с тобой, черт возьми?

– Весна, весна…

– Ты невыносим, иди с глаз моих, – нарочито сердито сказал Проскурин.

– Ухожу. До встречи, – Белов медленно закрыл за собой дверь. Длинный коридор показался ему бесконечным лабиринтом. Наконец, попрощавшись на выходе с охранником, он выдохнул с облегчением.

Сев в машину, он понял, что на самом деле ему некуда спешить: на кафедре началась очередная пора экзаменов – занятия сменились консультациями в первой половине дня. Скоро ему предстояло выслушивать зазубренные ответы студентов, ловить кокетливые взгляды юных длинноногих красавиц, почувствовать себя на время вершителем судеб. Белов не представлял, что в таком состоянии способен нормально что-либо воспринимать. Последнее время ему казалось, что кафедра мешает плодотворной работе на фирме, а фирма – нормальной работе на кафедре. Ему перестала доставлять удовольствие способность четко планировать время и успевать все. Какая-то внутренняя лень, апатия пожирали его изнутри.

Белов остановил машину, откинувшись на сидение, закрыл глаза. До дома оставалось несколько минут езды. Вадим понял, что не вынесет, если, позвонив в дверь, снова не услышит в ответ ни звука. Такое могло быть – последнее время Валя не обременяла себя звонками на его работу, чтобы предупредить о своих планах. И будто не делала она ничего плохого, и Андрей по-прежнему свободно, открыто смотрел ему в глаза, но что-то саднило в душе. Белов прочно связал цепь: картины—Андрей—Валя—успех. Ему здесь не было места. Он понял, что привык всегда быть на первом месте, только не ценил того, когда к нему именно так и относились, возводили на пьедестал. Он почувствовал себя обманутым, брошенным.

Вадим открыл глаза. Где он? Белов выглянул в окно автомобиля и обомлел: он остановился у центрального гастронома. За ним большой, старый двор с до боли знакомым домом, подъездом, окнами. Желание снова оказаться там было сильнее доводов рассудка, умолявшего не делать этого. Быстро выйдя из машины, Белов решительно направился к дому, где раньше жила Алиса, где в квартире ее лучшей подруги они были так беззаботны и счастливы. С каждым шагом его походка становилось менее легкой, пружинистой, ноги словно прилипали к асфальту. Отступать Вадим не хотел. Совсем недавно он уже проявил непростительную трусость, когда передумал встречаться с Алисой. Белов поморщился, вспоминая, как за нею закрылась дверь магазина. Закрылась, навсегда лишая его надежды, вырывая из сердца последние ее ростки…

Стоя перед знакомой дверью, обитой все тем же дерматином, Вадим неестественно выпрямился. Он снова закрыл глаза, вспоминая, как она открывалась и на пороге стояла улыбающаяся Лиска. Воспоминания были опасными: от них дышать стало трудно, сердце застучало очень быстро. Вадим прижал руку к груди, чувствуя каждый удар. Казалось, грудная клетка вздымается, едва выдерживая натиск.

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 70
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?