Бакенбарды и усы выдают благонамеренного человека, состоящего на государственной службе. С другой стороны, как благонамеренный человек мог запутаться в этом деле? Правильно, никак, благонамеренные люди по ночам спят, а не разъезжают по типографиям с заметками сомнительного содержания и не раскидываются радужными бумажками и трешницами на чай. Засим большую часть интеллигентного сословия, всяких профессоров, докторов, инженеров, казначеев и прочих, исключаем. Остаются чиновники.

В каких ведомствах у нас служат чиновники, которых типографские служащие могут принять за интеллигента? Первым на ум почему-то пришло Третье отделение, выправка у них никакая и если их переодеть в штатское… Вторым, естественно, вспомнилось министерство просвещения, но стоило мне представить строгий лик всесильного министра просвещения и по совместительству обер-прокурора Священного Синода графа Дмитрия Андреевича Толстого, перед которым в те годы бледнел сам Победоносцев, как мне сразу расхотелось продолжать изыскания.

— Не найдем-с, — тихо сказал Алексеев, как будто уловив мою мысль.

Москва, 6 мая 2005 года, час ночи

«Да, жили же люди! — подумал Северин, закрывая книгу. — С кем общались! Эх, Иван Дмитрич, Иван Дмитрич, счастья вы своего не понимали! Мне бы таких свидетелей! Это ж надо, с Достоевским — запросто. С нынешними-то не то что общаться, читать не хочется. Да, жаль, что невозможно воскресить умерших, не всех, конечно, но некоторых. Вот так потолковать с Федором Михайловичем о русской душе, о загнивании и скорой смерти Запада, даже и о засилье жидов, а для веселья с Александром Сергеевичем поужинать в „Яре“, зайти хоть на четверть часа. Или Победоносцева возьмем. Не в смысле воскрешения, а с точки зрения общения. Нынешние государственные деятели против него жидковаты, по масштабу личности и вообще, — Северин припомнил тех, с кем ему довелось встречаться, — нет, этих в будущие мемуары не вставишь, о них не то что через сто двадцать пять лет никто знать не будет, а даже через двадцать пять. Да какие двадцать пять, к лету 2008-го забудут!

А почему бы, кстати, и Победоносцева не воскресить? Интересный был бы сюжетец. Он бы, наверно, ко двору пришелся. Впрочем, не пришелся бы, там и без него тесно. Он бы в оппозицию ушел, патриотическую, проповедовал бы с крестом в руках патриархальные, то есть коммунистические ценности, призывался бы к изгнанию инородцев и одновременно к восстановлению империи, Советского Союза в многонациональной цельности, это, как мы видим, прекрасно сочетается.

Вот кого воскрешать не будем, так это террористов. Они сами рождаются, как вши, от грязи. Но ведь и тут Путилину повезло! Воспитанные люди, лица славянской национальности, с университетскими дипломами, опять же благородные, против женщин и детей не воевали, стреляли в губернаторов и градоначальников, бомбы метали в великих князей и государя императора. Не достохвально, конечно, не наш это метод, но понять можно, иной раз рука сама тянется к пи…» — на этой светлой мысли Северин погрузился в сон.

Москва, 6 мая 2005 года

10 часов утра

Когда Максим заговорил о Каменецком, Северину потребовалось некоторое время, чтобы сосредоточиться. Слишком сильно раскачался в последние дни маятник, от лучезарного бессмертного будущего с его космическими кораблями, несущими богоподобных людей, до первых веков христианства с ослятями, влачащими на своих спинах философов и святых, имея при этом положением равновесия вторую половину века девятнадцатого с воскресшим Сократом, таинственными князьями, грешными, суетными людьми и начальником петербургской сыскной полиции, без устали снующим в карете по улицам столицы великой империи. Титаническими усилиями Северин сдвинул ось времени и въехал в настоящее.

— Так, еще раз, с начала, — приказал он Максиму.

Молодой опер, восприняв это как знак благожелательного интереса начальства, с еще большей бодростью повторно доложил о результатах проведенного им по собственной инициативе расследования. Выведя из вчерашних разговоров и действий Северина, что тот по какой-то причине взялся за разработку Каменецкого, Максим решил заняться финансовыми делами вездесущего олигарха. Если честно, то побудило его к этому отсутствие других, более интересных и важных дел, кроме того, ему было любопытно, насколько информативна некая база данных, о которой много говорили в последние месяцы и которая по счастливой случайности именно в этот день оказалась у него в руках. Северин не преминул уцепиться за это.

— Где достал? — спросил он.

— Подумаешь, бином Ньютона! Три сотни баксов на любом углу, — ответил Максим, — для постоянных покупателей большие скидки.

— Только не надо говорить мне, что ты заплатил хотя бы доллар за базу данных Центробанка, — скривился Северин, — даже я бы не заплатил, за ненадобностью.

— Зачем платить? — согласился Максим. — Но наши экономисты вчера накрыли фирму, которая торговала оптом этими дисками. Десять коробок вещдоков! Зачем так много? Вот они одну коробку растребушили и раздали своим.

— Старая? — уточнил Северин.

— Какой! — воскликнул Максим. — Свежак!

Это уже ни в какие ворота не лезло. Утечка базы данных Центробанка вызвала в свое время большой скандал. Это Северину было безразлично, когда и сколько заплатила фирма А фирме Б, но наверняка были люди, которые только за одну такую строчку готовы были выложить сумму, многократно превышающую вышеозначенные три сотни, а таких строчек в этой базе было бесчисленное множество, точнее говоря, ровно столько, сколько платежей прошло через Центробанк в один из месяцев в конце прошлого года.

И не в том даже дело, что псу под хвост пошла банковская тайна, для власти она никогда не была тайной, но заинтересованным лицам открылись финансовые схемы самой власти, весь отлаженный, хорошо смазанный механизм сливов, наездов и откатов лежал как на блюдечке, шурша приводными ремнями и поблескивая валами и шестеренками. Стерпеть такого власть не могла, тем более что сразу стало ясно, что это не происки хакеров, а выброс изнутри. Последовали громогласные запросы и грозные постановления, в Центробанк нагрянула высочайшая следственная комиссия, перекрыли все выходы, казалось, что не только мышь, байт информации на волю без разрешения не проскочит, и вот на тебе! Какой конфуз!

— Ну и что тебе с этой базы? — спросил Северин. — Ты же в финансах ни в зуб ногой.

— Так уж и ни в зуб! — ответил Максим. — Чай, в финансах у нас все понимают, не хуже Кудрина, даже последняя бабка, торгующая семечками у рынка. Не понимали, давно бы перемерли от голода. Да и чего тут понимать?! Вы же недаром списочек всех компаний Каменецкого запросили и как бы ненароком мне подсунули, я просто взял и посмотрел, как деньги ходят, какими кружными путями, где оседают. Тут и ребенку ясно — уводит бабки господин Каменецкий. Хочет делать ноги, рвать когти. Или страхуется, что весьма предусмотрительно в свете последних событий с ЮКОСом и подозрительно участившимися нападками лично на господина Каменецкого некоторых депутатов Госдумы. Он даже счет своего благотворительного фонда, который вроде как не должны трогать, и то истощил почти полностью.