улыбнулся и оторвался от стены, начав медленно подходить ко мне. — Ты тоже раздражаешь меня, Эмбер. Меня бесят твои пухлые губки. Твои наивные глазки. Твое платье! Твоя долбанная помада! — прорычал он, нависнув надо мной.

— Да что ты… — я задохнулась от возмущения. — Придурок!

Это было критической ошибкой с моей стороны. Еще один шаг, под которым я капитулировала, и Алекс прижал меня к стене. Он выставил вперед одну руку так, что ладонь оказалась возле моей головы, продолжая нависать надо мной. Казалось, голубые глаза сейчас прожгут меня насквозь.

— Чего ты хочешь от меня, Эмбер?

Простой вопрос, который поставил меня в тупик. Разговор пошел совсем не так, как я планировала. Но ведь это я к нему пришла. Заявилась среди ночи и попыталась что-то объяснить. Зачем? Я точно знала ответ на этот вопрос. И не смогла соврать.

— Хочу, чтобы ты заткнулся и послушал меня. Хочу, чтобы ты знал, что я была расстроена после того как узнала… о Кире, — не последних словах я немного стушевалась, но через пару мгновений снова вздернула подбородок и продолжила. — Хочу, чтобы ты не обвинял меня в том, в чем я не виновата. Хочу, чтобы мы не разыгрывали здесь дешевую драму. А еще хочу, чтобы ты понял, что меня не привлекает Лиен, потому что я хочу тебя!

Голубые глаза на секунду прищурились, а затем на меня обрушился ураган. Тело, которое и так упиралось в стену, оказалось вжато в нее с такой силой, что из легких резко вышел воздух. И снова вдохнуть его не было никакой возможности, потому что Алекс накрыл мои губы жестким, властным, почти болезненным поцелуем. Обхватив двумя пальцами мой подбородок, он крепко фиксировал голову, покусывая мои губы и втягивая в свой рот. А я поддалась ему. Снова. Потому что этому напору невозможно было противостоять. Да и не хотелось.

Я прильнула к нему, хотя казалось, что между нами и так не осталось даже нанометра. Инстинктивно вильнула бедрами, почувствовав, насколько он возбужден. Мои руки обхватили плечи, сжимая и слегка царапая. А когда он оттянул зубами мою губу, а затем прошелся по ней языком, как будто зализывая укус, я протяжно застонала.

И все прекратилось. Райнер отстранился, оставив после себя внезапный холод и какую-то опустошенность. Снова стон, но на этот раз он выражал разочарование. Да сколько можно?

— Увидимся завтра, Эмбер, — сказал он ровным голосом.

Он хотел казаться очень спокойным, но по тяжелому дыханию, по блеску в глазах я видела, сколько сил ему потребовалось, чтобы разорвать этот поцелуй. Может быть, он поступал даже правильно, но завтра такой решимости у меня уже не будет. И снова начнется этот танец по кругу, из которого никто не выйдет победителем.

— Ну нет! — прошипела я, вцепившись ему в волосы и притягивая для нового поцелуя.

Он ответил, хоть и простонал почти болезненно. Пальцы на моей талии сжались сильнее, и он еще раз попытался от меня отстраниться.

— Эмбер, ты пьяна. И завтра пожалеешь об этом. Я тебя в последний раз предупреждаю — иди в свой номер, — практически прорычал я.

— Меня и этот устраивает, — почти мурлыкнула я, а затем прошлась пальчиками по его груди, спускаясь по ощутимо подрагивающему животу.

— И какого хрена я футболку не надел? — послышался очень тихий шепот, который явно не предзначался для моих ушей.

Я довольно усмехнулась и, еще больше осмелев, опустила руку ниже, пройдясь ноготками по члену сквозь ткань брюк, а затем несильно сдавила. Александр то ли зарычал, то ли застонал… Кажется, все вместе. И от этого звука по телу прошла волна удовольствия, концентрируясь внизу живота и затягиваясь в тяжелый, почти болезненный комок.

Схватив мои запястья, он поднял их у меня над головой, прижимая к стене.

— Я не сплю с пьяными девушками, — предпринял он последнюю попытку остановиться. — Давай поговорим завтра на трезвую голову.

— А давай ты больше не будешь разговаривать, — предложила я, вжимаясь в его пах и немного виляя бедрами.

Алекс рывком развернул меня спиной к себе, а затем наклонился, и невыносимо медленно провел ладонями по моим ногам, начиная от икр, собирая платье в подобие гармошки.

— Я еще не все сказал, янтарик, и советую меня послушать.

Когда ткань задралась выше ягодиц, обнажая тонкое кружево трусиков, Райнер на секунду прикоснулся к нежной коже губами, а затем сразу же отстранился, поднимаясь. Теперь я чувствовала его дыхание на шее, и замерла от предвкушения. А затем почувствовала слабый, но звонкий удар по ягодице.

— Это за то, что не послушалась меня, — прошептал он мне на ухо, задевая губами мочку уха.

Еще один шлепок, не сильнее предыдущего, и хриплый, очень низкий и сексуальный до бесконечности голос:

— Это за то, что сбежала из бара, не предупредив.

Самый звонкий, но тоже едва ощутимый удар пришелся на другую ягодицу, заставляя меня начать дрожать от возбуждения. Этот строгий, но такой соблазнительный голос действовал на меня лучше любого афродизиака.

— А это за то, что целовалась с Чоном! — он обхватил мою талию, вжимаясь пахом в ягодицы, и слегка прикусил за шею в районе пульсирующей жилки, вырывая новый, еще более протяжный стон. — Если я еще раз увижу тебя рядом с Лиеном, так просто ты не отделаешься!

— А-а-алекс, — простонала я.

Он снова развернул меня, вглядываясь в глаза, которые сейчас наверняка были затуманены похотью. Но он все равно медлил. Даже сейчас, когда платье собралось в районе талии, больше не скрывая ничего, что ниже пояса, он как будто давал возможность отступить. И мне, и себе. Но я не позволила.

Прильнув к нему, я провела языком по шее, спускаясь к груди, слушая его учащенное дыхание, как лучшую музыку. А затем опустилась на колени, стягивая штаны вместе с боксерами. Раздался слишком тяжелый вздох и я, довольно улыбнувшись, обхватила ствол у основания, скользнула по всей длине, а затем легко, больше дразняще, лизнула головку.

Алекс на пару секунд откинул голову, разрывая зрительный контакт. А когда снова взглянул на меня, сомнений на его лице уже не было. Голубые радужки глаз потемнели настолько, что стали почти черными. Он отстранил меня и, сразу же подхватив на руки, в несколько шагов донес до кровати.

Нависнув надо мной, он пошло улыбнулся, и я поняла, что теперь пришла его очередь его мучить. Мое платье слетело так легко, непринужденно и почти незаметно, что создавалось ощущение, будто Алекс использовал какую-то магию. Оставив поцелуй на моей скуле, он начал спускаться, лаская губами шею, ключицы, грудь через тонкую ткань бюстгальтера.