– Джейк, все в порядке, – вмешался я. – Джонатан просто делает свое дело.

– Я знаю, но он мне не верит!

– Это не важно. Он будет твоим адвокатом независимо от того, верит он тебе или нет. Адвокаты – страшные люди.

Я подмигнул Джейкобу.

– А что будет на суде? Как я буду давать там показания?

– Ты и не будешь их давать, – пообещал я. – Никаких показаний. Ты будешь сидеть за столом защиты, и единственное, для чего ты откроешь рот, – это чтобы сказать им «всего доброго», перед тем как вечером уйти домой.

– Думаю, это разумная тактика, – вставил Джонатан.

– Но каким образом тогда я расскажу мою историю?

– Джейкоб, ты сам-то себя слышал? Лоджудис от твоих показаний камня на камне не оставит.

– Но каким образом тогда мы изложим версию защиты?

– Мы не обязаны ее излагать, – объяснил Джонатан. – Бремя доказывания лежит не на нас. Оно лежит на обвинении. Мы будем цепляться за нестыковки в версии обвинения, Джейкоб, пока она не развалится. Это наша тактика.

– Папа?

Я заколебался:

– Джонатан, не уверен, что этого будет достаточно. Версию обвинения так просто не развалить. У Лоджудиса в распоряжении есть отпечаток пальца и свидетель, который утверждает, что у Джейкоба был нож. Нам придется пойти дальше. Нужно дать присяжным что-то взамен.

– И что вы предлагаете мне сделать?

– Думаю, что нам стоит попытаться представить им альтернативную версию.

– Я с радостью. У вас есть какие-то предложения? Пока что, насколько я вижу, все улики указывают в одном направлении.

– Как насчет Патца? Присяжные должны хотя бы услышать о нем. Дайте им настоящего убийцу.

– Настоящего убийцу? О господи. Как мы это докажем?

– Наймем детектива, пусть копает.

– Копает под кого? Под Патца? Ничего там не накопаешь. Когда вы работали в прокуратуре, в вашем распоряжении была полиция штата, все местные отделения полиции, ФБР, ЦРУ, КГБ, НАСА.

– У нас куда меньше возможностей, чем это представляют себе адвокаты.

– Возможно. И тем не менее тогда их у вас было больше, чем сейчас, и вы так ничего и не обнаружили. Что такого способен сделать частный детектив, с чем не справились десятки полицейских?

Крыть мне было нечем.

– Послушайте, Энди, вы прекрасно знаете, что бремя доказывания лежит не на стороне защиты, но, по-моему, вы в это не вполне верите. Так это выглядит с другой стороны. Мы не выбираем себе клиентов и не можем взять и отказаться от дела, если улики не в нашу пользу. Вот это вот – наше дело. – Он махнул на разложенные перед ним на столе бумаги. – Какие карты нам выпали, с теми мы и играем. Другого выбора у нас нет.

– Значит, нужно раздобыть где-нибудь новые карты.

– Откуда?

– Не знаю. Достать из рукава.

– Насколько я вижу, – протянул Джонатан, – на вас рубашка с короткими рукавами.

Сара Гройль сидела в «Старбаксе» в «Ньютон-центре», уткнувшись в «макбук». При виде меня она оторвалась от компьютера и, наклонив голову сначала влево, затем вправо, вытащила из ушей наушники тем же движением, каким женщины снимают серьги. Потом, поморгав, устремила на меня сонный взгляд, выходя из интернет-транса.

– Привет, Сара. Не помешал?

– Нет, я просто… не знаю.

– Могу я с тобой поговорить?

– О чем?

Я бросил на нее взгляд: «Смеешься?»

– Если хочешь, можем пойти куда-нибудь в другое место.

Она ответила не сразу. Столики стояли слишком близко, и люди делали вид, что не слушают, соблюдая неписаный этикет кофеен. Но тут обычная неловкость от необходимости вести разговор в близком соседстве с посторонними усугублялась дурной славой моей семьи и смущением самой Сары. Она стеснялась того, что ее могут увидеть в моем обществе. А возможно, еще и боялась меня, наслушавшись всего того, что о нас болтали. Поэтому и зависла, не в силах решить в условиях такого количества обстоятельств, которые необходимо было принять во внимание. Я предложил пойти посидеть на скамейке в скверике напротив; там было достаточно людно, чтобы она могла чувствовать себя в безопасности и в то же самое время не опасаться чужих ушей. Она мотнула головой, убирая со лба упавшую на глаза челку, и сказала:

– Ладно.

– Может, купить тебе еще кофе?

– Я не пью кофе.

Мы уселись на зеленую скамейку на другой стороне улицы. Сара держалась очень прямо. Она не была толстой, но не была и достаточно худой для футболки, которую надела. Над поясом шортов нависали небольшие валики жирка – «плюхи», как без стеснения именовали их подростки. У меня промелькнула мысль, что из нее могла бы выйти неплохая подружка для Джейкоба, когда все закончится.

Я обхватил ладонями свой картонный стаканчик из «Старбакса». Кофе мне больше не хотелось, но выкинуть его было некуда. Я принялся крутить его в руках.

– Сара, я пытаюсь выяснить, что на самом деле произошло с Беном Рифкином. Мне нужно найти того, кто на самом деле это сделал.

Она скептически покосилась на меня:

– В каком смысле?

– Джейкоб этого не делал. Они ошибаются.

– Я думала, это больше не ваша обязанность. Вы что, решили поиграть в детектива?

– Теперь это моя обязанность как отца.

– Ясненько.

Она с усмешкой покачала головой.

– По-твоему, говорить, что он невиновен, глупо?

– Нет. Наверное, нет.

– Мне кажется, ты тоже знаешь, что Джейкоб невиновен. Ты же сама сказала…

– Я такого никогда не говорила.

– Сара, ты же догадываешься, что мы, взрослые, понятия не имеем, что происходит в вашей жизни. Откуда нам это знать? Но кто-то же должен приоткрыть нам дверцу. Кто-то из вас должен нам помочь.

– Мы и так помогли.

– Этого недостаточно. Неужели ты не понимаешь? Неужели ты хочешь, чтобы твой друг отправился в тюрьму за убийство, которого он не совершал?

– Откуда мне знать, что он его не совершал? Разве не в этом-то все и дело? Как может кто-то это знать? И вы в том числе.

– То есть ты считаешь, что он виновен?

– Я не знаю.

– Значит, у тебя есть сомнения.

– Я же сказала – не знаю.

– Зато я знаю. Понимаешь? Я всю жизнь этим занимаюсь, и я знаю: Джейкоб этого не делал. Честное слово. Он этого не делал. Он ни в чем не виноват.

– Ну, разумеется, вы так считаете. Вы же его отец.