– Может быть. Но тебе нужен максимально чистый эксперимент, как я понял. Для такого эксперимента слишком много неучтенных факторов. Лучше тебе не гнаться за количеством, – сказал Трофим.

Кажется, он всерьез увлекся.

– Железнодорожный вокзал?

– То же самое.

– ГИБДД! – с болью в голосе воскликнул Никита.

– Что, давно за рулем?

– Давно.

– Просто поверь – не подходит для твоей задачи.

– Школа? Ты сам говорил о детях.

– Я говорил о детях вообще, в принципе как о социальной группе. В отдельно взятой школе выборка ничтожно мала, поскольку детей, если это не «дети вообще», требуется разбить по возрастам, а для чистоты эксперимента удалить всех взрослых.

– Нет, – мотнул головой Никита. – Плохая идея. Где еще у нас в стране все полностью захвачены творческим порывом, равны по интересам или попросту однотипны? Больница? Завод? Дом престарелых?

– Кладбище, – подсказал Трофим.

– Эх, ничего себе… Что так мрачно-то?

– Абстрагируйся, Никита, ты же Иной, – посоветовал Трофим. – Так или иначе, но интересы людей, приходящих на кладбище, унифицированы. Люди превращаются там в типажи: страдающие, вспоминающие, думающие об одном и том же – о смерти и бренности бытия.

– Нет-нет! Боль у каждого своя, и воспоминания отличаются!

– Разумеется. Ключевые слова здесь – боль, память, смерть. Это и есть общее. Смерть – абсолютный критерий, единый для всех! Остальное отбрасываем. К тому же эти территории десятилетиями, а то и веками служат одной и той же цели в отличие, например, от твоего МФЦ. Когда его построили?

– Ну да, недавно… Подожди, Трофим. На кладбище все-таки не так много посетителей, особенно в межсезонье и в такую гадкую погоду. Это ж не театр.

– А зачем тебе живые люди, дозорный? Ты ищешь архетипы Сумрака и места, в которых они доступны для зрения Иных. Лучшего места для хранения заархивированной информации, чем кладбище, просто не найти. Там еще и минимум посторонних раздражителей. И не забудь о привидениях – их можно посчитать косвенным доказательством.

– В смысле?

– Ты никогда не замечал, как схожи истории о призраках? Если предположить, что ты прав, вполне возможно, призраки и есть искомые архетипы, среди которых наиболее колоритные и энергетически емкие становятся видимыми на глаз. Все-таки публичное отсечение головы – это мощный раздражитель. Внимание средневековых зрителей, которое приковывала казнь, могло сравниться разве что с интересом к проезду королевского кортежа или свадьбе наследника престола.

– Тогда это скорее фантомы первого слоя, – с сомнением сказал Никита. – И вообще легенды о призраках – это же человеческий фольклор, разве не так?

– Совсем не обязательно. Истории людьми подхватывались и многократно пересказывались, это верно. Но кто тебе сказал, что видели призраков не Иные? Возможно, не инициированные Иные? Кто там, в древности, разбирался, какая аура у рассказчика? Это мы с тобой живем в мире, где все учтено и оцифровано. Кстати, если рассматривать ситуацию с этой точки зрения, восстановить текущую реальность после полного стирания Сумраку не составит никакого труда. Двуединый остановился в шаге от цели… То есть его остановили.

– Интересно, сколько раз нас уже стирали? – пробормотал Никита.

– Я думаю, неоднократно, – отозвался Трофим. – Иначе у историков не было бы такой путаницы с летоисчислением и канувшими в небытие цивилизациями.

Никита не нашелся, что возразить.

«Насколько я еще человек по сравнению с ним! А ведь мы почти ровесники, он совсем немного старше. Наверное, он действительно всегда будет над схваткой. Даже скорее – сбоку от нее… Как и София. Трофиму все чужие, а ей? Ей, наоборот, все свои – Светлые! Тьма в ее собственном сиянии почти неразличима, разве что некоторые бедолаги вроде Андрюшеньки Старкова заболели ею по недосмотру и достойны всяческого сочувствия. Да! Точно! – Никита даже лицом просветлел к удивлению собеседника. – Я понял! Именно так она их и воспринимает. Для нас Темные – противники, для нее – неизлечимо больные. Вот тот корень, из которого произрастает ее вселенское принятие всех и вся, живущих на Земле. Никогда ей не работать в Дозоре! А в случае противостояния – никогда не воевать. София скорее выставит «щит мага» над всеми, до кого сможет дотянуться, и будет держать, пока не погибнет… Пусть лучше Великий Договор выстоит».

– Давай съездим на ближайшее кладбище и проверим. Увидишь, что я прав, – предложил Трофим, истолковав его молчание по-своему. – В Сумраке с тех давних пор, как он начал взаимодействовать с человеческой цивилизацией, концентрировалась память умерших. В нем спрессованы миллионы ушедших жизней. Как и в любом хранилище информации, они тщательно рассортированы, распределены по основным архетипам – в сумеречной «базе данных», затерянной между глубокими слоями, тысячи лет царит порядок… Я уверен, что эти архетипы – вернее, их видимые проекции, – и наблюдали твоя бабушка в МФЦ и «чувствительный» оборотень.

– Возможно. А почему никто и никогда не видел их раньше, Трофим? Что такое случилось с обеими реальностями после явления и смерти Двуединого, что, как ты говоришь, «сумеречная база данных» пришла в состояние «Warm up»? Да наоборот же! Буря миновала, все должно было успокоиться.

– Никита… Сложнейшая энергетическая система планеты Земля не может думать, оценивать ситуацию и действовать так же, как мы с тобой!

– Угу. Я в курсе.

– Чудесно. А теперь подумай. Мир только что пережил воплощение божества, которое, по сути, является Стирателем. Допустим, Иные не смогли бы ему помешать, и Стиратель выполнил свою функцию, обнулив цивилизацию людей и Иных – нашу с тобой цивилизацию! Учти, что Сумрак не может голодать ни при каких обстоятельствах. Следовательно, мир начал бы возрождаться из пепла. И понадобился бы уже не Стиратель-уравнитель, а следующий инструмент Сумрака, призванный заново сформировать полюсы Силы. Например, некий условный Мастер полюсов, создающий разность потенциалов, необходимую для выработки энергии: хаос и порядок, плюс и минус, Свет и Тьма.

– Но Антон Городецкий, пожертвовав собой, уложил Двуединого в могилу! А Шестой Дозор развеял в прах Договор с ним! – упрямо перебил Сурнин.

– Да! Именно! – увлеченно воскликнул Трофим и вскочил с места. – И подготовленная база данных осталась невостребованной. Мастер полюсов не явился, потому что цивилизацию в этот раз не стерли! Городецкий не дал этого сделать, все осталось по-прежнему! И следующий инструмент Сумраку попросту не понадобился. А база данных для него уже готова. В ней собраны все необходимые типажи, которые были призваны заменить после стирания нас всех! Ну что, едем?

Вот! Таким и должен быть канонический Светлый Иной. С горящим взглядом, увлеченный, готовый пожертвовать собой ради истины.

– Нет! Спасибо тебе большое, Трофим, но ты со мной никуда не поедешь. Ночной Дозор к этому «расследованию архетипов» не имеет ни малейшего отношения – это раз. А во-вторых, я пойду в Сумрак так глубоко, как смогу. И как мы недавно выяснили, ты со своим седьмым уровнем мне не помощник! – тоном бывалого опера отрезал Сурнин и поднялся из-за стола. – Мне пора.