– Карпино! – Камердинер Его Высочества молотобойца Рика тут как тут. – Срочно собираемся и уходим. Если у тебя с Орнеллой всерьез – можешь остаться. Распорядись, чтобы лодку спустили на воду. А твое прошение об отставке я передам устно, когда будем дома.

– Я действительно останусь. Но прошения об отставке передавать не следует. Скажете Его Величеству, где меня можно найти – и достаточно.

Через полчаса, когда укладывали в лодку последние мешки, к воде спустилась Орнелла.

– Ветка, возьми с собой Габриэля.

– А как же школа? Я не уверена, что к осени он сможет возвратиться. И путь наш небезопасен.

– Это не так важно. Понимаешь, если через девять лет его коронуют, нужно, чтобы он до тех пор мир повидал и с разными людьми повстречался. Чтоб садился на трон не парнем из деревни, а бывалым мужчиной. – В темноте слез не видно, только голос выдает волнение.

«Замечательная, однако, компания подбирается, – это Ветка уже про себя подумала, – три престолонаследника в одной лодке». – Но вслух ничего не сказала. Только передала гребцам котомку нового члена их команды и подвинулась на банке, уступая ему место.

Отчалив, они позволили лодке плыть по течению, и через несколько минут огни гостиницы скрылись из виду. Река здесь делала поворот. Потом причалили к левому, норканскому, берегу, втащили лодку в кусты и, как могли, впотьмах замаскировали ее и следы высадки. Большую часть взятых с собой припасов оставили тут же, под лодкой. Дальше – пешком. К рассвету они, двигаясь за рекой, кругом обошли Монтар и оказались в том месте, где Теплая вытекала из-под каменного завала. Следы запутаны. Случись погоня – их сначала станут искать в низовьях этой речки, в долине Ромуанды.

Теперь – по огромным бесформенным камням, прыгая, карабкаясь и перебираясь. В темноте здесь вообще невозможно передвигаться, да и днем рискованно. К вечеру удалились от устья этого своеобразного каменного потока всего на пять километров. Зато следы запутали окончательно и умаялись невообразимо.

Ветка раньше расспрашивала у местных про этот завал и знала, что охотники не раз пытались пробраться по нему в пределы коптарского хребта. Но обычно через два-три дня возвращались обратно – кончалась вода. Бывало, что и не возвращались. Совсем. Так что никто не знал, куда он ведет. Собственно, ей это тоже было не так уж важно. Главное – уйти от возможной погони. А воды они с собой тащили много. Анкерки из лодки и даже маленький бочонок. И еще жерди, которые перекидывали через слишком широкие провалы между камнями. И веревки, которыми поднимали друг друга и свой груз.

А, кроме воды, императрицы и наследника, они еще несли свои доспехи и оружие. Так что частенько, вытянувшись цепочкой, передавали мешки и тюки переднему, потом, помогая друг другу, собирались там, где сложили груз, и начинали штурм нового неудобного места, подсаживая кого полегче на мешающий обломок скалы или перебрасывая мостик через очередной провал.

То вверх, то вниз. То прыжком, то ползя на брюхе, карабкаясь и протискиваясь, они продолжали движение весь световой день. Вечером всухомятку поужинали и заснули, сбившись в тесную кучу. Наследник имперского престола, по счастью, настолько не любил мокрых ползунков, что начинал кряхтеть и вскрикивать еще до того, как создавал матери проблемы. Поэтому надобности в стирке не образовалось. И с пропитанием для него тоже все было просто – Алисия с удовольствием продолжала кормить грудью. Ветка слегка завидовала ей, когда наблюдала сей процесс. Но ей самой еще полтора года до материнства. Маменька предупредила, чтобы до восемнадцати лет даже и не думала радовать ее внуками.

Вообще-то этот завал производил весьма диковинное впечатление. Совершенно не приходило в голову, каким образом он мог образоваться. Камни, его составляющие, имели размеры от нескольких сантиметров до нескольких метров в поперечнике и были нагромождены безо всякой системы. Иногда, переступая и перепрыгивая, делая небольшие зигзаги, удавалось пройти несколько сотен метров с поклажей на плечах. Потом начинался поиск обхода очередного препятствия или штурм расселины, крутого подъема или спуск вниз. Края ущелья не становились ниже, не сближались и не расходились.

Только на четвертый день уровень каменного потока начал понемногу повышаться, заметно приблизившись к кромкам ущелья, и после полудня пятых суток путники заметили, что с правой стороны дорога стала удобнее. Камни были сравнительно невелики, что позволяло переступать с одного на другой. В то же время левая часть каменного русла оказалась загромождена громадными глыбами, одна из которых почти доставала верхней кромки стены. Ветка остановила движение, задумалась на минутку и приказала выбираться по этим глыбам наверх. Неудобно, но это очередной случай сбить со следа возможную погоню.

* * *

Выбрались на левую кромку ущелья. Царство безжизненного камня осталось позади. Кусты, трава, деревья. Нашли родничок, устроили шалаш и сделали большой привал. Ветка и Рик сходили вдоль кромки ущелья назад. Это оказалось недалеко – километров пятнадцать. С высоты каменного обрыва осмотрели в подзорную трубу гостеприимную землю Монтара. Ничего особенного разглядеть не удалось. Лес многое скрывал, а то, что оставалось на виду, выглядело обыкновенно. Прошли несколько человек в разных направлениях, дымились печные трубы, на огородах шла прополка.

На самом завале тоже никого не увидели. По крайней мере в тех местах, где на него удалось взглянуть. Погони не было. Тут впору и призадуматься, а стоило ли удирать таким неудобным, рискованным путем, если опасность была мнимая. Может, она напрасно так испугалась? Когда Ветка поделилась своими сомнениями с мужем, он не согласился.

– Знаешь, Веточка, трусихой ты себя не считай. Мне со стороны виднее. У тебя чувство опасности развито, только и всего. И если ты двадцать раз понапрасну остережешься – не беда. Даже если двадцать первый раз – тоже будет напрасно.

И вот, надо же. Ей стало легче. Хотя Рик и был по всем формальным признакам ниже: по происхождению, образованию, воинскому званию, наконец – а для Ветки его мнение дорогого стоит. Она давно знает, что Рик во много раз умнее ее. Вернее, даже не так. Просто он умный, а она обыкновенная. Правда, спрашивать у него совета по любому случаю избегает. Знает точно, если затеет что неладное, тут он ей и шепнет на ушко нужное слово. Или как-то иначе подскажет. В общем, оградит от беды или срама.

* * *

Дальнейший путь в глубь Коптарского хребта отнюдь не был торной дорогой. Склоны и ложбины, заросли и осыпи. И ни одной тропы, ни одного пня, ни одного старого кострища. Безлюдье. Девственные места. То-то было удивительно, когда, обогнув довольно крутую горку, путники вышли на берег озера, на противоположном берегу которого явственно виднелся город. Собственно, озеро, при внимательном рассмотрении, оказалось рукотворным. Верхняя кромка завала, которым они недавно шли, представляла собой один из его берегов. Он с полной очевидностью смотрелся как искусственная дамба, красивой дугой перегородившая горную долину в узком месте. Не оставалось сомнений, что каменный поток, заполнивший ущелье, – тоже дело рук человеческих. Строители этой титанической плотины не пожалели трудов, чтобы на полтора десятка километров наполнить ущелье каменным хаосом, сделав его непроходимым для тех, у кого есть разум. Или другой путь.