Я понятия не имела, почему никто этого не слышит – ни стрёкота, ни нашего шума. Отчего никто не просыпается. Как будто весь замок погрузился в странное оцепенение. Словно все запутались в паутине беспробудного сна.

- Рон, смотри!..

Я протянула руку и указала вперёд. Наши оленята безо всякой подсказки и сами устремились туда, где тени были особенно густыми. К самому дальнему концу холла.

Туда, где была распахнута настежь дверь в подвал.

- Так, Рин… дальше я сам. Живо возвращайся к себе в комнату! - процедил Рон сквозь зубы, быстро стаскивая с плеч мешающий плащ и отшвыривая его в сторону. Из коридора ощутимо несло теплом. Не могло такого быть, чтобы существо, что называлось Шелкопрядом, обитало в холоде и сырости. Я последовала примеру друга и тоже поскорее избавилась от зимней одежды.

- И не под-думаю! – упёрлась я, хотя меня уже слегка потряхивало от волнения. – Никаким способом не удержишь! У тебя даже времени нету меня связывать или запирать. Там, может, Эмбер сейчас помирает! И вообще – кто из нас двоих маг?! Так что я теперь главная! Ты там без меня пропадёшь, вот!

Он зыркнул на меня так, что я втянула голову в плечи. Но времени и правда не было. Ему придётся смириться – потому что я твёрдо намерена таскаться за ним везде, как хвостик!

В конце концов, проблему решили наши оленята. Они и так от нетерпения подскакивали на месте, пока мы выясняли, кто из нас двоих друг о друге больше заботится. В конце концов, терпения у них оказалось еще меньше, чем у нас, и они бросились вниз по лестнице, резво перескакивая сразу через несколько ступеней, как горные козы по скалам.

Рон чертыхнулся и бросился догонять, я следом. Не хватало ещё потерять их в темноте – что-то подсказывало, что без этих двоих нам придётся ой как туго с Глазастиком.

Коридор, что уводил вглубь подземелий, был узкий, прямой, с низким закруглённым потолком, в который Рон почти упирался головой. Всё как будто вытесано прямо в скале, на которой покоился замок. Шероховатый неполированный чёрный камень, серебристые, будто стеклянные прожилки, слабо бликующие в полутьме. Каменная лестница под ногами уходила вниз под опасным углом, а перил никаких не наблюдалось, так что Рон заставил меня идти строго за ним, чтобы если я по своему обыкновению полечу со ступеней, он мог вовремя меня подхватить. Идти же рядом там попусту не было места – тем более когда у твоего друга такие габариты, да ещё и длиннющий меч мешается.

Что там было внизу, разглядеть я не могла – нижние ступени терялись во тьме. Ни одного светильника по стенам не было, и тьму эту разгоняло только свечение наших оленят, которое сопровождало их повсюду – нежное и таинственное, как лунный ореол в ночном небе.

Всё-таки лестница закончилась, и мы выбрались на широкую площадку, потолок которой был заметно выше. А напротив нас призывно манили чёрными провалами три новых, совершенно одинаковых коридора.

- Лабиринт, чтоб его! – в сердцах бросил Рон, глядя на всё это безобразие. – Понятия не имел, что под моим домом целые чёртовы катакомбы!

Подозреваю, что мы могли бы бродить там до морковкина заговения и никогда не найти правильного пути, но нас снова выручили оленята. Они без малейшей запинки выбрали центральный ход и понеслись по нему вперёд.

Мы, конечно же, за ними. Оказалось, что даже самый тёмный, мрачный и запутанный лабиринт проходить не так страшно, когда тебя ведёт надёжный проводник, нисколько не сомневающийся в своих решениях. Правда, цокот их копыт казался мне оглушительным. Наше приближение слышно будет за километр.

Чем дальше мы погружались в самое сердце подземелий, тем жарче становился воздух. Ни малейшего дуновения ветерка, и запах какой-то… затхлый, тяжёлый и густой. Я не могла подобрать ни единого слова, чтобы его описать. Совершенно чуждый и нездешний. Таких запахов просто не бывает в нашем мире. И в то же время – какой-то... живой, природный, будто из старого-престарого леса, который так зарос, что больше не видит солнечного света и угрюмо взирает из-под косматых еловых бровей на любого безумца, что осмелится тревожить его вековой покой.

Без предупреждения коридор вдруг стал шире, стены и потолок куда-то убежали и потерялись, и мы вывалились в здоровенный зал со сводчатым потолком и округлыми стенами, очертания которых едва угадывались впереди.

Рон остановился и схватил меня за плечо, чтобы не вздумала сделать и шагу без его приказа. Оленята тоже замерли – в этот раз совсем рядом с нами, внимательно вглядываясь в темноту и нервно поводя ушами. Жаль, что их свет разгоняет темноту лишь на пару шагов, а остальное теряется в серых сумрачных тенях… кто знает, что прячется сейчас там, впереди.

Я опустилась на колени и обняла свою девочку за шею. Прошептала ей в ухо:

- Малышка, нам нужен свет. Ты можешь ярче?

Она дёрнула хвостиком и ударила передним копытом. Выбила искры из каменного пола. Ослепительная вспышка – и рожки её засветились сильнее самых горячих факелов. Разорвали тьму и осветили зал до самых дальних уголков.

Пустой зал. Никакого чудовища, только…

Я чуть не вскрикнула. Рон заметил первый – и бросился к ней.

У стены угадывалась человеческая фигура, спелёнутая тонкой невесомой паутиной, длинные нити которой расходились во все стороны, приклеивались к чёрному камню и надёжно крепили человека в вертикальном положении.

Я справилась с остолбенением и подбежала к ним. К Рону и Эмбер. Вместо меня принявшей этот страшный жребий. Неужели мы опоздали?..

Рон выхватил меч и принялся молча и сосредоточенно разрезать кокон. Наконец, Эмбер свалилась ему на руки – бледная, безвольная, с закрытыми глазами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Эмбер! Эмбер, очнись! Это мы… всё хорошо теперь, слышишь?

Он пытался её тормошить, но безуспешно. Липкие тонкие паутинки запутались в её волосах – это почему-то бросилось мне в глаза сильнее всего. Мне показалось кощунственным – пачкать такие прекрасные волосы.

Я протянула руку и коснулась щеки Эмбер. Она была холодная, как лёд. Мне до невозможности захотелось согреть её – так же, как я согрела когда-то Замок ледяной розы, дотронувшись ладонью до мертвеющего камня.

Эмбер вздрогнула. Сделала судорожный вдох. Её кожа стремительно возвращала тепло, отбирая его у меня. Я отдёрнула руку.