Как уже говорилось, чтобы не сильно снижать объёмы выпуска Т-34, коллективом конструкторов решено рекомендовать начало запуска новой машины со Сталиградского завода, который лихорадит из-за неритмичных поставок комплектующих. Пока поставщики добиваются ритмичной работы, можно успеть поменять оснастку. Если, конечно, приехавшая комиссия решит, что имеющееся на заводе оборудование позволит без особой «крови» перестроить производство.

Главное, во что упрётся производство, как виделось Уполномоченному ГКО, это сварка толстых бронелистов. Там, в Нижнем Тагиле, эвакуированный киевский учёный Евгений Оскарович Патон отладил оборудование для их автоматической сварки, а в Сталинграде его ещё предстоит установить и отладить. Должны успеть, поскольку всё равно этап подготовки займёт несколько месяцев. Да и разработка конструкторской документации продлится далеко не одну неделю.

В иной истории Сталинградский тракторный, хоть и оборонялся до последней возможности (рабочие завода даже вели огонь по врагу из техники, стоящей в цехах на ремонте), но, в конце концов, остановился, когда немцы ворвались на его территорию. Сейчас же Жуков поклялся, что немцев к Сталинграду не подпустит: «За Доном для нас земли нет!». Из этого и исходили, делая ставку на выпуск новой боевой машины именно здесь, на Волге.

Да, это будет трудно, поскольку качество сборки даже «тридцатьчетвёрок» продолжало оставаться… ниже среднего. Но старались, старались рабочие. Особенно — после того, как стало ясно, куда направлено остриё немецкого летнего наступления. Регулярно обновляемые сводки Совинформбюро о положении дел на Донском фронте висели в каждом цеху, а кое-где и вовсе были вывешены карты с воткнутыми булавками-флажками, отмечающими линию фронта. И в редкие свободные минуты сотрудники предприятия подходили к этим стендам, чтобы ознакомиться с ситуацией.

Совершенно неожиданно для себя в одном из цехов Николай столкнулся со старой знакомой. Бывшая кадровичка Евгения… э-э-э… Зотова вовсю орудовала гаечным ключом в цехе сборки трансмиссии.

— Женечка, вы ли это? — не удержался он от удивлённого возгласа.

Та скривилась, но, разглядев звёздочки и ордена на груди давнего «знакомого», всё же соизволила кивнуть.

— Здрасьте.

— Что же вас заставило уйти из отдела кадров сюда, на «грязное» производство? — напомнил полковник их разговор во время танца, когда Зотова живописала, как ей не нравятся работники механических цехов, вечно перемазанные маслом.

— Заменила жениха, который ушёл на фронт, пока некоторые отсиживаются в тылу, — фыркнула она, не отвлекаясь от работы.

— А что, разве Штольц на фронте? — «закосил под дурачка» Демьянов.

— Я не знаю, где сейчас Генрих, а жених у меня совсем другой! — ещё яростнее заработала ключом Евгения. — И именно вашими стараниями его чуть-чуть не упекли в тюрьму.

— Это не тот ли Отелло, который на меня с ножом кинулся после танцев?

— Ну, допустим тот, — выдержав короткую паузу, подтвердила Зотова. — И это вовсе не повод, чтобы оскорблять его разными иностранными словечками! Главное — что он оказался хорошим человеком и любит меня.

Вот уж действительно, ужас, какая дура!

Николай уже собирался идти дальше по своим делам, но тут Женечку прорвало, и она таки решилась задать интересующий её вопрос:

— А как там, в Москве, поживает ваша любовница? Не бросили её ещё?

— Какая ещё любовница?

— Ну, та уродина Клавка Рыжова, которую вы предпочли мне.

— А, Клава… Нормально поживает. Недавно мальчика родила.

— Поздравляю, — сквозь зубы процедила бывшая кадровичка.

— При случае передам ей и её мужу ваши поздравления. Ребёнок у них действительно получился чудесный, а его папа в нём души не чает. И в Клавдии тоже: даже песни ей посвящает.

— Песни? Он что, певец?

— Нет, музыкант. Слушали пластинку эстрадного оркестра Аркадия Шварца? Это как раз её муж. Вот песню «Вьётся в тесной печурке огонь» он Клаве и посвятил. Кстати, именно она в той песне на пластинке исполняет соло на аккордеоне.

Пожалуй, это был уже удар ниже пояса, поскольку Евгения даже замерла, бросив работу. И понять её можно: какая-то неказистая Клавка, даже в подмётки ей не годящаяся ни по фигуре, ни по красоте, сумела поймать свою «жар-птицу». Музыканта, пластинки которого слушает вся страна! И, будучи при нём, наверняка катается, как сыр в масле, а не стоит днями в промасленной робе с гаечным ключом в руках рядом с этими чёртовыми коробками передач и редукторами.

— И ещё, Женечка. От лица службы я хотел бы поблагодарить вас за огромную помощь, оказанную в выявлении целой сети германских шпионов.

— Меня?

— Именно вас! Если бы не вы с вашими показаниями о том, что я склонял вас к постельным отношениям, то не удалось бы разоблачить матёрого немецкого шпиона и его подручных. Одним из которых, кстати, оказался и ваш бывший любовник Штольц. Впрочем, вас должны были допрашивать на предмет отношений с ним. И, как вижу, прислушались к моим просьбам не наказывать вас строго за то, что помогали ему скомпрометировать меня. Вы ведь действовали в своих собственных меркантильных интересах, а не для того, чтобы помогать германской разведки. Верно?

— Генрих был шпионом? — в ужасе прикрыла рот перепачканной рукой Зотова.

— Увы. И подтвердил на допросах, что не ставил вас в известность ни о своей шпионской деятельности, ни о том, для чего ему нужно было, чтобы мы с вами оказались в постели. Просто сыграл на вашем жгучем желании выскочить замуж за орденоносца или хотя бы уехать с ним в Москву в качестве любовницы. Но я искренне рад, что эта блажь уже выветрилась из вашей прелестной головки, а вы нашли себе и жениха, и место в жизни.

Вряд ли этот ужас в глазах был вызван осознанием того, что ей просто чудом удалось избежать. Может быть, когда-нибудь позже и осознает. Но сейчас, скорее всего, девушку просто поразило то, что человек, с которым у неё были очень близкие отношения, оказался врагом. Одним из тех, кто напал на её страну, кто принёс столько горя всем и, в частности, некоторым из её знакомых. Ведь Демьянов видел возле проходной уже довольно большой стенд с заголовком «Работники завода, героически погибшие, защищая Родину». Даже не десятки, а сотни имён и фамилий. И это — наверняка неполный список, поскольку многие числятся пропавшими без вести, а родственники других не посчитали нужным или не смогли известить представителей завода о том, что им пришла похоронка на близкого человека.

40

У каждого журналиста — свои источники информации. Включая специального корреспондента агентства «Рейтерс» и автора текстов, отражающих «русскую точку зрения»,