уже оказались там, и он не собирается выдворять оставшихся. «Они решили помогать Красной Армии, сражаясь в её рядах. Разве мы можем отказать им в этом благородном деле?»

Параллельно переговорам двух лидеров, отношения между которыми наладились после их совместного ужина в кремлёвской квартире Сталина, шли и переговоры между военными. И с советской стороны тон здесь задавали маршал Шапошников, недавно сдавший пост начальника Генерального Штаба генералу Василевскому, но оставшийся заместителем Сталина в Наркомате обороны, и маршал Ворошилов. Пусть последний и не занимает никаких военных постов, формально руководя партийной организацией оккупированной немцами Украины, но пользуется доверием Сталина и имеет высший советский военный чин.

Русским удалось удивить британцев показом новейших образцов своей техники. В первую очередь — демонстрацией стрельбы из реактивной установки залпового огня с женским именем «Катюша». По словам одного из полковников, он не хотел бы оказаться на месте немецких солдат, попавших под обстрел этим оружием. Впечатлили и новейшие танки, выпуск который налаживается на востоке России: в них удалось совместить несовместимое: мощную пушку калибром 85 мм, толстую броню и высокую подвижность. В сравнении с ними британские «Черчилли» выглядели медлительными черепахами, «Валлентайны» — безнадёжно отставшими в развитии машинами прошлого десятилетия, а скоростные, но слабо бронированные «Тетрархи» — детскими игрушками. Даже лёгкие массовые Т-60, вооружённые 37-мм автоматической пушкой, используемые в качестве танков поддержки пехоты, при столкновении с немногочисленными «Тетрархами» имеют преимущественные шансы на победу. Единственным недостатком русских танков, бросившимся в глаза британцев, было полное отсутствие комфорта для экипажей.

Именно знакомство с русской бронетехникой дало ответ на вопрос, почему советское руководство предпочитает получать от Великобритании не бронетехнику, а автомобили, сырьё и продукты. А ещё — зенитную артиллерию, часть орудий которой русские устанавливали на бронированное шасси для большей подвижности средств противовоздушной обороны.

Но, пожалуй, самым важным итогом пятидневных советско-британских переговоров было даже не налаживание личных отношений между двумя лидерами и не легализация отказа от открытия Второго Фронта в 1942 году. Черчилль улетал из Москвы с твёрдой уверенностью в том, что, вопреки получившим в последнее время хождение слухам, Сталин не пойдёт на сепаратный мир с Гитлером.

Фрагмент 21

41

Август пролетел в служебных делах и домашних заботах.

Валечка, которой скоро исполнится три года, уже начала довольно сносно разговаривать, а глядя на неё, следом тянется и чуть более младший Колька. Галина и Анастасия Кирилловна, кажется, немного притёрлись друг к другу. Они и до того старались не конфликтовать, но напряжение в отношениях существовало. Но за время, пока Николай пропадал в командировках (после возвращения из Сталинграда наконец-то состоялась поездка в Куйбышев), им пришлось согласовывать собственные планы друг с другом, и это благотворно сказалось на атмосфере в семье.

Да, да, именно в общей семье, поскольку Николай считал бывшую (?) тёщу именно членом семьи, а не матерью бывшей жены. И с этим приходилось считаться и Гале.

Нет, бывшая «товарищ Финберг» отнюдь не была «домашней кошечкой, смотрящей в рот мужу». Как уже убеждался попаданец, она вполне могла упереть руки в боки и объявить: «а мне наплевать, на каком глазу у тебя тюбетейка». Украинские корни, как-никак! Но двадцать семь полных лет, из них два года вдовства, необходимость одной налаживать жизнь в Москве, которая, как известно, слезам не верит, тоже наложили свой отпечаток, поумерили южный темперамент. И теперь Галина предпочитала сдерживать эмоции хотя бы внутри семьи.

Южный темперамент. Вот где он проявлялся в полной мере, так это в постели.

Тем, сколько у неё до него было мужчин, Николай никогда не интересовался. Как и тем, были ли постоянные любовники до и после смерти Льва, из-за воздействия проклятых излучений очень быстро после свадьбы «ушедшего из большого секса». Постоянные — вряд ли. Ведь чем дольше они жили как муж и жена, тем сильнее «раскрывалась» эта женщина, тем отчётливее давала понять, что интимная близость доставляет ей просто невиданное раньше удовольствие.

Довольно высокая для своего времени (чуть ниже Шеина), плотно сбитая, с достаточно крупной тугой грудью, широкими бёдрами и узкой талией, правильными чертами лица, густыми смоляными волосами и чёрными глазами, она привлекала к себе внимание. Но держалась «на людях» подчёркнуто сдержано. Можно даже сказать, сурово. Что напрочь отбивало охоту закрутить с ней ни к чему не обязывающую интрижку. Как оказалось, из-за этой манеры многие считали её даже высокомерной.

Сравнивать её с Кирой? Нет уж, увольте. Они разные. Во многом, но не в наличии ума: обе действительно очень неглупы, обеих смело можно назвать воспитанными людьми, но в Кире это качество «вскармливалось с молоком матери», а Галина познавала «благородные манеры» уже во взрослом возрасте. Поэтому иногда допускала мелкие огрехи, которые лишь придавали ей своеобразный шарм. Впрочем, и Николай, родившийся в посёлке в семье простых рабочих и познававший все приёмы «воспитанности» по мере взросления, а потом и старения, в этом вопросе не был идеалом. Так что не ему рассуждать о промахах, изредка (изредка!) допускаемых его новой женой.

Главное же то, что она, кажется, действительно начала относиться к Вале как к собственной дочери. А вот Анастасии Кирилловне явно приходилось «переступать через себя» в отношении к Кольке-младшему. Но и тут можно было заметить прогресс. Особенно — после того, как мальчуган, следом за сестричкой, стал называть её «баба Натя». И даже свозила его «на смотрины» к Лосевым.

Судя по тому, что однажды, подняв трубку квартирного телефона, Демьянов услышал в ней красивый мужской голос с лёгким польским акцентом, тёще таки удалось «ухайдокать» Константина Константиновича, когда тот отлёживался в госпитале. Нет, речь не про постельные дела (Николай свечку при этом не держал, и распространять наветы не будет), а про то, что генерал теперь воспринимал её и семью Демьяновых как людей, к которым можно прийти в гости.

— Николай Николаевич? Это Рокоссовский. Я сейчас в Москве, и завтра у меня будет немного свободного времени. Не возражаете, если я наведаюсь в гости к вам и к вашей чудесной тёще?

— Гость в дом — счастье в дом, Константин Константинович! — попытался изобразить кавказский акцент Николай. — Будем очень рады вас видеть.

Генерал-лейтенант на данный момент уже возглавил Брянский фронт, и этот визит просто шокировал жену: военачальник такого ранга — и у неё дома. Но предыстория их отношений (взять хотя бы тот факт, что именно Демьянов привёз генералу известие об освобождении из тюрьмы, а потом сопровождал его в Москву) немного прояснила причину благоволения «небожителя» к её