Онис хмыкнул.

— Ты стал совсем неразборчив в средствах, Таррэ. Ты слишком долго пробыл при дворе императора Севера и насквозь пропитался ядами того гадюшника.

— Зато в полной мере овладел искусством интриг. Император тут — гроссмейстер. Как и его любимый бастард Рагар. Вот он бы понял, что пока эти яды действуют в лечебных целях. Не заметил?

— А жреческий меч синтов? Тоже в лечебных?

— В диагностических, — с иронией ответил Таррэ. — В последнее время поведение и реакции Лэйрин слишком резко меняются, по несколько раз в день. На бурное взросление уже не спишешь. Как еще я мог проверить это… существо? Лапать, как негодник Миар? Попросить ее уколоть пальчик, чтобы посмотреть, какая течет в жилах кровь? Может, уже черная, как у ее отца!

— Ну, это мы бы и без проверок поняли. Но ты прав, с Лэйрин что-то непонятное происходит. С таким мы не сталкивались. Да и не мудрено. Дочь Азархарта.

— Вот и подумай над тем, что сейчас видел. Змеиная кожа сначала среагировала как на мертвую плоть. Начала поглощать и разлагать. Почему? И лишь потом — как на живое и стала сращиваться. Но и это — неправильная реакция. Огненной крови Лэйрин не страшен никакой яд. Меч не должен был прилипнуть к ее руке! Но это произошло. Почему? И только в конце — правильная реакция и уничтожение огнем. Не слишком ли замедленно? Что происходит с нашей подопечной? Я теряюсь в догадках, Онис. И уж лучше пусть Лэйрин думает, что я попытался опозорить короля перед турниром бесчестным оружием, чем заподозрит такую проверку и станет еще осторожнее. А уж я переживу как-нибудь ее злость. Она и без того меня люто ненавидит. Лютее уже некуда.

— Ты же сам взял кнут, нечего и жаловаться. Кто убеждал нас, что именно это заставит ее расти, но в ту сторону, в какую нам нужно?

— Она и растет. Да еще как! — засмеялся Таррэ. — Рагар бы порадовался. Прирожденная королева. Уже пытается меня потрепать, как щенок — тапку. Ласхов науськала, не успеваем защиту ставить. Учится чудовищными темпами, и простыми средствами нам с этим уже не справиться. Ты все еще веришь, что мы ее контролируем? Я — давно не уверен. И даже предвкушаю, когда она замахнется на то, чтобы контролировать нас.

— Не проще ли вернуться к методу пряника?

— Нет. Сейчас ей нужен сильный враг, чтобы точить когти. Но такой, который не откусит когтистые лапки. Я пока такой. До тех пор, пока не пришло время откусить ей сразу голову. Но главное — ей нужна любовь, чтобы раскрыть силу. Она ее не получит. А ненависть гасит ее. Ненависть — вполне удобный рычаг управления. Надо еще усложнить девчонке жизнь.

— Я заранее содрогаюсь, что ты еще для нее придумаешь?

— Что-нибудь, достойное ее, не сомневайся. Для начала выведу нашу фигуру на поле. И послушаем, что он нам скажет. Лучше бы, конечно, его было приберечь на крайний случай, но больше некого. Жаль, что Яррен отказался служить интересам Белогорья.

— Ты знаешь его условие.

— Оно неприемлемо. Очень жаль. Ему же хуже. Придется убрать Яррена еще дальше, раз он у северян не задержался.

— Но ты же слышал, Таррэ, он тут вроде гонца. Должен вернуться обратно к Виолетте.

— Надолго ли? Нет, с парнем надо что-то решать кардинально. Например, пойти на сделку с инсеями Светлых Вод и позволить им поймать его. Заодно свяжем этим ходом его папашу и рассорим зеленых окончательно. Легче будет разбить, когда дело дойдет до открытых столкновений.

— Подарить им Яррена — это ты называешь «ослабить»? Мы для того укрывали и растили парня столько лет?

— Такой подарочек порвет их изнутри, как произошло на Севере. Онис, Онис… ты, конечно, высший мастер меча и магии, но вот в остальном судишь, как простые смертные, однолинейно. Вот умрешь пару раз, начнешь смотреть на мир многомерно и видеть куда больше и даль…

Голоса пропали неожиданно и резко, словно что-то отсекло говоривших от мира. Или камушек вдруг испарился. Досадно. Хороший был камушек, полезный.

Я с минуту сидела, не шевелясь, как и рыжеволосый фантом напротив. Лицо Инитаэры стало таким же пустым, как моя душа. И во дворце Лэйр на миг застыл с остекленевшими глазами. Наверное, мы все трое подняли руки и сжали пульсирующие болью виски, я уже слабо контролировала. «Ей нужна любовь, чтобы раскрыть силу. Она ее не получит. А ненависть гасит ее».

Меня не удивило, что стражи Белогорья знают такие нюансы, ведь огненная магия — часть белой, и за тысячелетия маги изучили ее возможности, кроме открытий Роберта, и умело используют слабости.

Мои противники видят расположение всех фигур на игровой доске. Лишь для меня большая часть скрыта в тумане неизвестности. Логика подсказывала: неизвестная фигура, которую они решили вывести на поле — это Дигеро, второй наследник «огненной крови». Моя детская и неразделенная любовь. Зачем он понадобился вейриэнам здесь и сейчас? Не для победы же на турнире. А для того чтобы разоблачить мои махинации, раз уж они заподозрили, что с их подопечной «что-то происходит» и я вырываюсь из-под их контроля.

Все в мире соткано из огня, но у мужчин и женщин он различается. А у фантомов? Сможет ли Дигеро, обладающий лишь зачатками огненной магии, понять, что Лэйр — фантом? Если вейриэны раскусят мою игру, то либо сорвут мой план упразднения Регентского совета, либо будет новый виток шантажа.

Остановив карету, я подозвала стоявшего на запятках Эльдера.

— Что случилось, леди? — он влез в карету и уселся напротив.

Я стянула кольцо с притаившейся в глубине фальшивого алмаза искрой, положила на сиденье. Уйти я могла из любого места, но вернуться — только туда, где есть ориентир. Если я исчезну из кареты, Канис будет очень удивлен.

— Присмотри за кольцом, Эльдер. И понаблюдай за фантомом, потом расскажешь, что с ним произойдет в мое отсутствие. А мне надо срочно отлучиться на четверть часа.

— Куда? Мы и так опаздываем!

— Ничего не опаздываем. Без меня не начнут, уверяю. Вы можете тихонько ехать. Кольцо — моя привязка, разыщу.

Я потянулась к огненной печати убежища.

И одновременно увела в камин Лэйра.

В башне я выделила у вечности целый час и еще помудрила над совершенствованием фантома. Жаль, что идея влить в его жилы немного моей крови так поздно меня осенила. Если бы не мечта Таррэ уколоть мой пальчик, неизвестно, когда додумалась бы… Теперь мой враг может спокойно обращаться с такой просьбой. Я и сама рада была убедиться, что во мне пока течет обычная человеческая кровь, на первый взгляд. Не черная. И не огненная лава.

Пока я сращивала порезы на своей руке и на фантоме, в мире прошло не больше минуты.

Затем я переоделась в одеяния Лэйра (как же мне не хватает еще одних рук!), натянула маску его мужской внешности и явилась во дворец — в покои, отведенные вейриэнам.

И полюбовалась на вытянувшееся от изумления лицо Миара, лежавшего на постели и делавшего вид, что смертельно болен после дуэли со Светлячком. А то я не знаю, как легко восстанавливаются вейриэны даже после смерти.