И почему это мысль меня страшно волновала? Не сейчас, конечно, а в глобальном плане.

Я проснулась через несколько часов, в темноте гостевой спальни и с осознанием, что до помешательства влюблена в Калеба Грэма. Некоторое время лежала неподвижно, выдыхая запах горьковатого увядания — запах яблочной падалицы и первых осенних костров, принесенный услужливым ветром, и пыталась выкинуть из головы эту абсурдную мысль. Но во время сна без сновидений идея успела пустить корни и выкорчевываться не хотела.

Кое-как соскребя себя с кровати, я добралась до ванной и поплескала в лицо ледяной воды. Глянула в зеркало и немедленно поплескала еще, надеясь смыть с себя физиономию бледного странного существа с сухими губами и неестественно расширенным зрачком. Клянусь, если бы некромант сейчас выбирал нового домашнего питомца, то принял бы меня за умертвие и отверг, как самого жалкого представителя воскрешенных.

С решимостью, явно достойной лучшего применения, я направилась в соседние покои, чтобы вытащить из подушки Калеба спрятанный платок. Помня, как вломилась в прошлый раз, а он сидел в кресле, рисковать не стала: приложила ладонь к двери и проверила гостиную со спальней с помощью магии. Комнаты были пусты. Я взломала замок и все-таки позвала:

— Калеб, ты здесь?

В ответ тишина, в которой ощущалось неодобрение от нахального вторжения.

— Чудно, — пробормотала и направилась в спальню, где на большой кровати со столбиками, но без балдахина, лежала заветная подушка. От движения в комнатах пробуждались магические огни. Приходилось их мигом тушить, чтобы никто с улицы на заметил, что в гостевых покоях загорается свет.

Я забралась на постель, вытащила из-под одеяла нужную подушку и уже практически расстегнула пуговки, готовая запустить руку в перья, как за спиной прозвучало:

— Эннари, что ты делаешь в моей кровати?

Какой замечательный и своевременный вопрос! На меня нахлынуло страшное осознание, что под действием любовного зелья я едва не совершила вселенскую ошибку. Приворот пройдет, а Калеб Грэм останется моим мужем на веки вечные, пока смерть не разлучит нас. И не факт, что разлучит! Я не знаю, написал ли он завещание, в котором запрещал всяким приблудным некромантам приближаться к его останкам и воскрешать.

— Хотела взять взаймы подушку, — ляпнула, что пришло в голову, но голова соображала туго, и ложь прозвучала нелепо, но пришлось продолжить: — На моих спать просто невозможно, снится страшная ересь, хоть вообще не засыпай.

Я обернулась и натуральным образом застыла. Он стоял посреди комнаты в одних домашних штанах на завязках, так низко сидящих на узких бедрах, что становилось очевидным, под ними не было ничего, кроме костюма «ослепляющая нагота». Влажные волосы льнули к шее и оставляли на плечах капли воды.

— Господи, Энни, ты отвратительно выглядишь! — произнес он с тревогой в голосе и двинулся к кровати: — Уверен, что у тебя жар. Тебе точно нужен лекарь! Давай лоб потрогаю!

— Нет! — рявкнула я, выставив вперед раскрытую ладонь, и прижалась к изголовью кровати спиной. — Не подходи, иначе я тебя огрею заклятьем неподвижности! Ты почти голый!

Мысленно я попыталась вспомнить пятнадцать проклятий, но почему-то начала перечислять названия мускулов. Пресс, косые мышцы живота, что-то там на руках… знала, как они назывались из краткого курса некромантии, но вспомнить не удавалось. В общем, разбор красивого торса на составляющие явно не способствовал стойкости перед соблазном.

— Ты что, стесняешься? — изогнул этот «соблазн» брови и поставил руки на пояс. Мускулы стали рельефнее, резко очертились ключицы.

Матерь всех демонов, за что ты так со мной?

— Я что, никогда не видела мужского торса? — фыркнула презрительно. — Просто боюсь, что заражу тебя лихорадкой. Держи дистанцию и не шевелись.

Для вида я даже покашляла. По-моему, получилось не очень естественно.

— Уверен, что от легкого насморка не издохну, — хмыкнул он, вполне серьезно собираясь меня потрогать за лоб. Если бы он только знал, сколько при мысли об этом прикосновении у меня появилось фантазий, то сильно подивился.

— Калеб, ради всех святых демонов, просто замри! И немедленно надень рубашку!

— Я не могу надеть рубашку, не шевелясь, — заметил он. — Можешь сделать так, чтобы она сама на меня оделась? Вещи в гардеробной.

«Ну что, светлый чародей, попался?» — осклабилась внутри меня темная магия. — «В обмен на чары я хочу твою душу, тело и раз тело!»

Магия, на кой демон, нам сдался Калеб Грэм с его душой, телом и прочими высокоморальными тараканами? Нет, понятно, что сейчас он нам очень-очень нужен, просто до зарезу, но что мы с ним будем делать потом? Он же нас лекциями о хороших манерах изведет! Что за жлобство, честное слово?! Из него черный прислужник, как из меня фея-крестная!

— Калеб, я не собираюсь заключать с тобой сделку! — осуждающе воскликнула я. — Отомри и отправляйся за одеждой. Мы понятия не имеем, что у меня за хворь. Вдруг она передается через трение кожи… прикосновения… вообще, просто передается, как черная чума?

— В таком случае, я уже подхватил этот недуг, когда нес тебя в кровать.

— Вряд ли. Мы были в одежде.

— Я трогал твой лоб.

— Уверена, что днем я была незаразная. Иди уже! Одевайся! — повелительным жестом указала в сторону чулана, в котором в моих покоях была гардеробная.

Едва он скрылся из спальни, я соскочила с кровати. Запутавшись в юбке, чуть не рухнула на ковер, но, несмотря на почти непреодолимые трудности, успела сбежать. Оказавшись на своей территории, привалилась спиной к двери и вдруг осознала, что одной рукой прижимаю к боку сворованную подушку!

— Проклятие, Энни! Она-то тебе зачем?

И ладно бы, взяла ту, в которой был спрятан платок Люси — в этом случае глупый грабеж имел бы смысл. Я стащила абы какую подушку в шелковой наволочке, пахнущей ледяным благовонием Калеба! Словно подсознательно собиралась ею защищаться, если бы он передумал надевать рубашку и скинул штаны. Ну… или ею же оглушила, чтобы не сбежал обратно в гардеробную и не оделся в глухую рясу.

В общем, следовало признать, что близость объекта вождения действовала на меня отупляюще и заставляла забывать абсолютно все ведьмовские принципы. Решено! С этой минуты ухожу на самоизоляцию. В конечном итоге действие приворота закончится, а цель завоевать весь мир останется.

Раздался тихий стук в дверь. От неожиданности я едва не подскочила.

— Это я, — произнес «ходячий соблазн» из коридора.

Решено! Последний раз на него смотрю и ухожу на самоизоляцию.

Спрятав подушку за дверью, я выглянула наружу. Калеб был пристойно одет. В руках он держал еще одну подушку. Он же не пришел, чтобы поспать вместе?

— Держи, — произнес он, протягивая ее мне. — Ты сказала, что на твоих невозможно спать.