— Точно… — Я зачем-то забрала и вторую подушку, хотя бы очевидно, что теперь ими можно обложиться с головы до ног, чтобы не скатиться с огромной кровати и не расшибить лоб. В моем случае, возможно, именно удар о пол помог бы вернуть стремительно исчезающий разум.

— Ты уверена, что знахарь не нужен? Выглядишь неважно.

— Не обязательно быть таким честным, Калеб Грэм, — буркнула я. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Эннари. — Он внимательно посмотрел мне в глаза, словно что-то хотел сказать, но вновь передумал, развернулся и уверенной походкой пересек расстояние между нашими покоями. Меланхолично хотелось посмотреть, как за ним закроется дверь, но я поборола недостойное темной чародейки желание и заползла обратно в логово. На самоизоляцию.

Спасение пришло утром! Нет, меня вовсе не попустило, более того, кажется, стало даже хуже: воображаемый Калеб Грэм теперь был непросто полуобнажен — вокруг его головы летали маленькие блестящие звездочки. Но в почтовой шкатулке появилось послание от торговца недвижимостью, хотя раньше следующей недели вестей я не ждала. В конверт он вложил черно-белую карточку мрачного каменного особнячка в один этаж, с эркерным окном и остроконечной крышей с каминной трубой. Просто чудесный старый дом!

На обратной стороне был написан адрес в одном из респектабельных предместий столицы, а ещё стоимость… Пару раз я приближала карточку к глазам и отдаляла, почти уверенная, что любовный дурман окончательно затуманил мозг и испортил зрение. То, насколько некоторые люди были нескромны в желании нагреться на честных темных чародеях, прямо сказать, озадачивало. В общем особнячок под магическую лавку был хорош, но цена безнадежна для моего кармана.

Уныло я открыла приложенную записку. Торговец говорил, что мы «чуточку» не вписались в озвученную сумму, но хозяин, светлый маг, узнав, что лавкой заинтересовалась одна из внучек пресветлого, готов обсуждать цену и хочет встретиться лично. Сегодня, в три пополудни.

Немедля ни секунды я отправила ответ, что непременно буду в указанное время, и начала собираться. Вернее, остановилась в дверях разграбленной гардеробной, вновь обнаружила бардак и страшно разозлилась. От дурного настроения отправила девице, искромсавшей мое любимое платье, проклятье путаницы, когда у человека на одежде сами собой затягивались узелки и спутывались все завязки. Пусть сегодня срезает одежду теми же портняжными ножницами, что выстригала из серебристого лифа цветочек!

С самым мрачным видом вспоминая всех чародеек замка недобрыми словами (всех, кроме Летти), я выбрала платье, пострадавшее меньше остальных, и отремонтировала с помощью магии. Понятно, что через пару недель рукав все равно оторвется и придется нести платье к модистке или просто выбросить, но на короткую поездку до столицы и обратно точно хватит.

На тот случай, если придется заночевать в гостевом доме, я бросила в небольшой дорожный саквояж смену исподнего, кое-какие женские мелочи, положила в напоясную кожаный кошелек деньги. Через десять минут я стояла на пороге дедовского кабинета и следила через отражение в зеркале, как он с недовольным видом подвязывал форменный плащ королевского мага.

Пока Парнас наводил блеск и буравил меня недовольным взглядом, старенький камердинер мягкой тряпочкой полировал золотое навершие магического посоха и изучал в нем мое искривленное отражение. Другими словами, они, похоже, были не очень рады меня видеть с саквояжем в руках. И только мэру Догеру было глубоко наплевать, зачем темная Истван явилась с утра пораньше. Он злобно разувал занавески, притворяясь не призраком, а свободным ветром, хотя все окна были намертво законопачены. Дед ненавидел сквозняки.

— Доброе утро, дедушка! — улыбнулась я его отражению.

— Калеб сказал, что ты приболела, — отозвался он.

— То есть вы знали, что младшая внучка болеет и даже не навестили меня в гостевой башне, — укоряюще сощурилась я.

— За тобой присматривал жених, — недовольно отозвался тот. — Как самочувствие? Выглядишь хорошо.

Еще бы! Я починила платье, гладко зачесала волосы и завязала сложный узел, накрасила губы красным цветом и вскарабкалась на высоченные каблуки. Продавец моего будущего дома должен понимать, что перед ним вовсе не девчонка, а темная чародейка. И желательно, бояться, а не смотреть с любопытством.

— Что вчера произошло с замковыми девицами? — спросил он. — Слышал был большой переполох.

— Откуда мне знать? Я вчера не выходила из гостевой башни.

— И с утра пораньше пришла за деньгами? — проворчал Парнас, словно бы мысль о деньгах, возникшая до полудня, была ему глубоко противна.

— За какими? — искренне озадачилась я.

— Никакими, — моментально нашелся Парнас.

Тут я вспомнила, что вчера заработала денег просто за то, что слетала посмотреть на мужчину, которого сама же приворожила и протянула:

— Так вы о деньгах за мэрию… Готова простить ковену долг, если вы подбросите меня до столицы.

От наглой просьбы у камердинера выпала из рук тряпочка, у Парнаса отпала челюсть. Оба забыли их подобрать.

— Эннари Истван, ты что же, считаешь, что я наемный извозчик? Даже денег предложила! — гневно прогрохотал дед, но под конец голос все равно истончился, и рык перерос в растерянный кашель.

— Пресветлый, водички выпейте, — засуетился старенький камердинер, мигом подавая деду стакан с водой. Тот отказываться не стал, ополовинил одним глотком.

— Вы же все равно во дворец собираетесь, — пожала я плечами. — Ладно, возьму карету…

— Пресветлый, — тихонечко забормотал камердинер, — карету забрал господин Грэм и куда-то изволил уехать с самого раннего утречка.

Упоминание о Калебе отозвалось в моем измученном приворотом сердце болезненной судорогой. Если естественная любовь утомляет и выматывает так же сильно, как наведенная магическим зельем, то я искренне сочувствую влюбленным всех семи королевств. Ребята, как же вас так угораздило-то?!

— Тогда, дедушка, отдайте мне десять золотых, — нахально попросила я, — как раз на наемного извозчика хватит.

— Ладно! — рыкнул он, не желая расставаться с деньгами. — Уговорила! Перейдем вместе!

Все-таки Парнас, один из богатейших магов Сартара, был на редкость прижимист. Так и знала, что из жадности переместит меня в столицу порталом, и я сэкономлю пару часов времени на покупки. Без пары новых платьев все равно обойтись не удастся, даже если совсем не хочется заниматься примерками.

— И какие у тебя дела в столице? — буркнул он, видимо, исключительно из принципа.

— У меня вчера неожиданно закончилась одежда, хотела что-нибудь присмотреть к помолвке, — с самой невинной улыбкой соврала я.

Ответ дед не прокомментировал. Уверена, он знал, что девицы начудили в гардеробной, за что и были немедленно наказаны. Он всегда знал, что происходит в замке, даже в то время, когда я не умела защититься от травли, а уж тем более достойно ответить. На часовую площадь в столице он перенес меня прямо из коридора. По-моему, очень удобно. Сюда, как в большое полноводное озеро, стекались торговые улицы-реки и вливались переулки-ручейки с крошечными магазинчиками.