Звонок Романа был как звуковой сигнал к завершению момента. Я вытерла слёзы. Этап был пройдён. 

* * *

Придавливая меня прессом скуки, Боря рассказывал мне о гектарах земли, доме, деньгах и покупке очередной новой машины, после которой не возникло чувство радости. Он говорил, что уже давно не ощущает вкуса жизни. Ему всё опостылело, казалось жалким и унылым. Хорошо иметь много денег. Плохо, когда скучно. А ещё хуже иметь много денег и при этом скучать, не сумев найти дело по душе.

Вспомнив о Бориной стратегии, я не хотела повторять его ошибок, усиленно задаваясь вопросом о смысле жизни и моём в ней направлении. Я задумалась о том, чем наполнена моя жизнь без этих бесконечных пьянок, гулянок и тусовок. И поняла: ничем. Стало тоскливо, больно, и я заплакала, а потом решила, что найду то, о чём забыла.

Не боясь сложного и честного вопроса самой себе, я начала с самых истоков.

Сидя на широком подоконнике рабочей квартиры, любуясь зеленью города с высоты многоэтажки, наблюдая из окна за скатывающимися по стеклу каплями майского дождя, я неожиданно для себя вспомнила об одном из ранних эпизодов моей жизни.

На улице было промозгло. Холодный октябрьский дождь заливал улицы, повсюду были мутные лужи и слякоть. Воздух казался таким же замаранным и тяжёлым, как мои детские резиновые сапожки, к которым прилипали комья грязи. Мы с мамой шли вдоль пустынного двора, в котором нам под ноги кинулся крохотный тощий котёнок. Он подбежал к нам в надежде, я сделала попытку спасти несчастную кроху.

– Котёнок, мам! Давай его возьмём?

– Ты можешь не рассчитывать, что у тебя вообще когда-нибудь будет домашнее животное!

– Но я прошу не игрушку! Он мёрзнет и голодает… Его могут обидеть, пнуть… Мама!

– Пошли! – мать резко дёрнула меня за капюшон куртки и придала ускорение подзатыльником.

Мы прошли мимо крика о помощи. Весь маршрут я корила себя за то, что проявила малодушие и не встала на защиту бездомного животного. Будучи маленьким семилетним ребёнком, которого лупили дома по настроению, я не нашла в себе силы сопротивляться бездушию и безразличию. Мать не позволила бы взять котёнка домой, а меня хорошенько побила бы за акт революции. Я не нашла выхода из сложившейся ситуации. Мне было очень больно от понимания, что котёнок напуган, беззащитен и брошен, а я бесполезна, потому что сама, по сути, такой же бесправный котёнок.

Я очнулась, вспомнила одно из своих заветных детских мечтаний. Я желала, чтобы у каждого животного был дом. У собак и кошек, зайцев, лисиц и волков, буйволов, тигров и бизонов, страусов, жаворонков и синичек, зубров, антилоп и гиен, утконосов, пингвинов и медведей – всех, всех, всех, кто был сотворён жизнью.

Я почти не проживала в своей квартире, но в ней находилась часть моих вещей, и я изредка заглядывала в неё для контрольной проверки. Квартира стояла без дела.

Я решила разобрать остатки вещей в квартире, нужное раздать, ненужное выбросить и предоставить жильё тем, кому я не могла помочь, когда была ребёнком.

Наплевав на маникюр и внешний вид, я надела старые джинсы и вытянутую футболку, приступив с командой зоозащитников к подготовке места для новоселья.

Мне было неважно, что я устроила себе внеплановый выходной и не заработала денег. В этот день было столько эмоций и радости, что деньги перестали иметь значение. Ощущение целостности людей, которые действуют как один единый, слаженный механизм, способные вместе свернуть горы, ощущение себя частью чего-то всеобъемлющего доброго и светлого осчастливило меня. Я знала, что делаю правильный выбор.

Альтернативный вариант в виде сдачи квартиры в аренду не был для меня жизненно необходимым.

– Нужны ли мне деньги от аренды больше, чем крыша над головой бездомным животным?

Этот вопрос поставил на место все грехи.

Мечты сбываются, если это твои мечты.

Я вдохнула жизнь, а выдохнула себя.

Не всё то золото, что блестит

Первое впечатление дало зелёный сигнал идти дальше.

Я поднялась на второй этаж, где сидела вся компания. Заняв позицию рядом с бильярдным столом, я начала оценивать обстановку. Мажор-стайл не заставил себя долго ждать.

– Тапки сними! Чё в обуви ходишь? – пренебрежительно рявкнул один из них.

Тапками он назвал мою обувь, которую я не сняла только потому, что обстановка давала право выбора. В заведении, где мы находились, можно было ходить в чистой верхней обуви, не используя хилые одноразовые тапки, какие предоставляют в саунах. Я резко развернулась и пошла к лестнице по направлению к выходу. Паша, стоявший недалеко от нас и слышавший манеру разговора, сразу почувствовал что-то неладное и направился за мной.

Мне важно было оценить воздействие на него его окружения. Это была гарантия моей безопасности.

– Ты куда? – мягко спросил он на лестнице.

– Он со всеми так разговаривает? Ты слышал? Я не хочу настраивать тебя против твоего приятеля, но это ненормальный тон.

Он не был похож на своих приятелей ровно настолько же, насколько я не была похожа на своих коллег.

Мы отошли от общей компании, решив, что так будет лучше для нас обоих.

– Ты видела его девушку? Она оказывает на него не самое лучшее влияние. Она ужасна, а ты прекрасна.

– Давай не будем обсуждать их и сравнивать с кем-либо ещё, это некрасиво. Они такие, какие есть. Давай выберем другую тему для разговора. Ты не против?

– Да, ты права. Не будем перетирать кости.

Находясь в постели, Паша завёл разговор по душам.

– Ты знаешь, в своё время я сбежал от родителей. Жил на вокзале.

– Почему ты сбежал?

– Я задыхался под их гнётом. Они расписали мою жизнь на много лет вперёд, я чувствовал себя ослом, которого тянут за верёвку, накинутую на шею. Тогда я посчитал, что снять эту верёвку невозможно, но возможно её перерубить. Когда я жил на вокзале, я связался с ребятами, которые промышляли воровством. Так странно, но я не корю себя за тот период жизни, лишь об одном поступке я до сих пор жалею. Мне стыдно, и мне кажется, что я никогда не смогу себе этого простить.

– Что произошло? Продолжай.

– Я вырвал сумочку из рук девушки и побежал. Она пыталась меня догнать, крича вслед: «Пожалуйста, верните, пожалуйста!» Вся в слезах, она умоляла меня вернуть сумку, продолжая бежать за мной. Я до сих пор слышу эти крики. Когда она отстала, я первым делом открыл сумку, чтобы достать всё ценное и выкинуть её. Внутри лежала зарплата