От изумления Джаспер лишился дара речи. Однако слова Кэтрин не усилили его раздражение, напротив, они улучшили настроение. Для нее эта ситуация отнюдь не трагедия.

— Я заключаю с тобой пари, — заявила она. — Я утверждаю, что тебе это не под силу. Тебе никогда не удастся убедить меня полюбить тебя. Это действительно невозможно. И если ты попытаешься, то только потеряешь время. Однако ты человек, для которого все возможно, особенно то, что кажется недостижимым. Так вот, я для тебя недостижима. Заставь меня полюбить тебя. Соблазнительно. Но есть одна проблема.

— Мне нечего предложить в ответ, — сказал Джаспер. — Ничего такого, чтобы могло бы иметь для тебя ценность. Я не романтик, Кэтрин, и если бы я стал притворяться таковым, то выглядел бы полным идиотом.

— Вот именно над этим, — твердо проговорила Кэтрин, — тебе и придется потрудиться.

Они долго пристально смотрели друг на друга. Пламя свечей начало мигать — они почти догорели.

Губы Джаспера против его воли растянулись в улыбке. Ему никогда не удастся убедить ее полюбить его? И он зря потеряет время, если предпримет попытку, да?

— И еще кое-что, — сказала Кэтрин. — Если мы действительно заключим пари, то поднимем ставки.

Джаспер вопросительно изогнул бровь.

— Никаких ласк, — заявила Кэтрин. — Никакого секса.

— Никогда? — уточнил Джаспер.

— До окончания пари, — ответила Кэтрин. — А потом посмотрим.

Целый месяц воздержания? И отсутствие возможности распробовать на вкус молодую жену? М-да, ставки поднялись до небес.

Однако он продолжал улыбаться. Невозможно, говорите?

Невыполнимое пари.

Джаспер встал, подошел к кровати и протянул Кэтрин правую руку.

— Договорились, — сказал он.

Она подала ему руку, и они скрепили договор рукопожатием.

— Надеюсь, диван в гостиной удобный не только на вид, — усмехнулся Джаспер.

— Возьми подушку, — посоветовала Кэтрин.

Он последовал ее совету и вышел из спальни. Когда он закрывал за собой дверь, пламя свечей несколько раз мигнуло и погасло.

Оказалось, что диван очень узкий и короткий. Однако Джаспер все же устроился на нем: ноги он закинул на один подлокотник, голову положил на другой.

Только он все равно не смог бы заснуть в такой позе, даже если бы в его голове не происходила тяжелейшая умственная работа — обдумывание главным образом одной мысли.

Ему предстоит, черт побери, предложить ей что-нибудь в обмен на ее любовь, которую он, естественно, завоюет. И он очень опасается, что для этой цели подойдет только одно. Проклятие, он собирается влюбиться в нее! И при этом он может твердо заявлять себе, что это невозможно, что никакое испытание и желание выйти из него победителем не заставит его пойти на это.

Это невозможно. Вот досада!

А сейчас он влюбится.

Господи, ну как ему могло прийти в голову, что диван удобный?

«…моя душа и сердце».

Джаспер поморщился.

Чтоб всем провалиться! Подушка что, набита кирпичами?

Он собирается влюбиться в нее.

Пари с самим собой.

Невозможно?

Естественно.

Но осуществимо?

Естественно.

И вдруг его осенило. Он соскочил с дивана, лег на пол, предварительно стащив вниз подушку, прикрылся сюртуком и приказал себе спать.

— И еще кое-что, — сказала Кэтрин так, будто продолжала прерванный разговор, хотя на самом деле они полдня путешествовали в полнейшем молчании.

Джаспер сидел, скрестив руки на груди и закрыв глаза, — было ясно, что он не спит, но вид у него был сонный. Кэтрин подозревала, что он наблюдает за ней, хотя как это возможно с закрытыми глазами, она не представляла.

За весь день он ничего не сделал для того, чтобы выиграть свое пари. Проснувшись утром, она приготовилась отбиваться от явных и вульгарных попыток соблазнить ее. Однако вместо этого Джаспер все утро проговорил о погоде, а потом заявил, что раз ему не удается вызвать у нее хотя бы улыбку, то он немного поспит, так как вчера спал плохо. После этих слов он сложил руки на груди и закрыл глаза.

Хотя Джаспер и не спал, он был расслабленный и сонный и в таком виде казался Кэтрин еще привлекательнее. Он занимал практически половину кареты. Ей приходилось плотно сжимать колени, чтобы не касаться его ноги, когда карета начинала раскачиваться на рессорах, а это случалось почти ежеминутно.

Кэтрин игнорировала его. Однако она не получала от этого никакого удовлетворения, пока он притворялся спящим. Ей очень хотелось, чтобы он проснулся и понял, что его игнорируют. Естественно, она сдерживалась, чтобы не рассмеяться в ответ на его самые нелепые замечания по поводу погоды. А заговорила она для того, чтобы разбудить его.

Джаспер открыл глаза.

— И еще кое-что, — повторила Кэтрин.

— Еще? — проговорил он. — Еще кое-что вдобавок к тому кое-чему, о котором ты упомянула несколько мгновений назад? Получается два «кое-что», верно?

Кэтрин окинула его укоризненным взглядом.

— Шарлотта в восторге от того, что мы поженились, — сказала она. — И, думаю, не только потому, что теперь есть кому вывести ее в свет в следующем году и не надо бояться, что ее отправят к тетке. Она искренне любит тебя и желает тебе счастья. Она думает, что со мной ты будешь счастлив. Шарлотта думает, что мы любим друг друга.

В глазах Джаспера появилась веселая искорка. Кэтрин крайне смущало его умение улыбаться, не двигая ни единой мышцей лица. Его глаза, вдруг подумала она, станут причиной ее падения.

— Это одно «кое-что», — подытожил Джаспер. — Есть еще одно?

— Да, есть, — ответила Кэтрин. — Я выросла в сплоченной семье. Мы все сильно любим друг друга. Мы делимся своей радостью друг с другом, вместе скорбим. Для моих сестер и брата очень важно, чтобы я была счастлива в семейной жизни, они хотят увидеть, что мы любим друг друга. Однако в настоящий момент их переполняют сомнения. Они опасаются, что мы не любим и никогда не полюбим друг друга.

— Это два «кое-что», — сказал Джаспер. Его голос звучал так, будто он действительно проснулся. — Причем интересные. Они для меня еще больший стимул выиграть пари, а для тебя — повод капитулировать и не мешать мне выигрывать.

— Ты плохо расслышал меня, — заявила Кэтрин. — Я сказала, что для наших близких важно, чтобы мы любили друг друга — мы оба, а не я тебя, а ты — никого при прежнем образе жизни.

— Значит, Кэтрин, ты хочешь превратить наше пари в двойное? — спросил Джаспер улыбаясь. — Ты хочешь заставить меня полюбить тебя? Ради спортивного интереса я могу дать тебе шанс выиграть.