Мне хочется спрыгнуть с автобуса. До Бристоля еще два с лишним часа, я не выдержу этой пытки. Плетусь к водительскому отсеку. Водитель настороженно поглядывает в зеркало, где я отражаюсь во всей красе.

– Пожалуйста, остановите автобус. Мне надо сойти, – лепечу я.

Он качает головой:

– Девочка, я из-за тебя уже один раз нарушил правила. Потерпи. Скоро будет стоянка.

– Вы не понимаете. Мне срочно нужно в туалет, я должна сойти. Автобусный туалет… загажен.

– Десять минут погоды не сделают.

– Меня тошнит.

Водитель мельком смотрит на меня.

– Воспользуйся мешком, он на задней стенке кресла.

– Мне нужен не мешок, а свежий воздух. Я хочу выйти.

На меня глазеют пассажиры, но мне не до них.

– Мы же на скоростном шоссе, красавица. – Пенсионер в майке наклоняется и слегка похлопывает меня по руке. – Ты же вроде воспитанная девочка. Сядь на место и не мешай водителю.

– Кажется, уже не маленькая. Потерпишь до стоянки, – фыркает другой пассажир. – И правда, садись, нечего глаза мозолить.

Я вышибла пассажиров из дремы, и теперь они хором отчитывают меня за нарушение правил.

– Мало того что в автобусе жарко, а тут еще ты со своими капризами.

– Сядь, не маячь перед глазами!

Их не переспорить. Снова тащусь на свое место и жду, пока любительница луково-сырных чипсов сгребет в кучу пожитки и пропустит меня. Сажусь, отворачиваюсь к окну и пытаюсь отвлечься на проносящиеся пейзажи. Если лишний раз не шевелиться, быть может, выпитая вода и дотерпит до стоянки.

Я не вижу мелькающих полей и ферм. Не вижу даже собственного отражения. Перед глазами встает кошмарная вереница картинок… Лицо Кристи, когда она поперхнулась водой. Кровавый узор на воде, окружающий тело Гарри. Безжизненные глаза Мисти и темное пятно вокруг ее головы. И парень на дне бассейна; его бледная кожа, испещренная шрамами.

Закрываю глаза и пытаюсь вообразить себя в другом месте. Где угодно, только не в этой металлической парилке на колесах. И снова вижу бассейн. Ровный прямоугольник бирюзовой воды. Еще недавно он был моим любимым местом. Там я чувствовала себя счастливой. Теперь воду спустили, бирюзовые плитки высохли. За короткий срок столько изменений, разрушений, трагедий.

Что-то впивается мне в ляжку. Лезу в карман шорт и вытаскиваю медальон. Вспоминаю, что Милтон советовал мне открыть странную находку, поскольку внутри может оказаться ключ к тайне Роба…

Странно, что медальон и сейчас холодный. Кручу его в потных пальцах, пытаюсь вскрыть ногтем. Ноготь ломается под корень. Я поцарапала палец, на нем тут же заблестела капелька крови. Ножа я не захватила. Единственный инструмент, попавшийся мне на глаза, – бегунок рюкзачной молнии. Вставляю его пластинку между створками и слегка качаю взад-вперед, пытаясь их раздвинуть. Насытившаяся соседка искоса поглядывает на меня, затем возвращается к кроссворду-судоку.

Пластинка бегунка уже погнулась. Только бы ее не сломать. Попробую еще раз. Не получится – оставлю эту затею. Налегаю на пластинку… К моему удивлению, створки медальона раскрываются, как переплет миниатюрной книжки. Внутри – две фотографии. Два лица, смотрящие на меня. Одно я видела раньше. Парень в школьной форме насмешливо глядит в объектив. Роб.

На втором снимке – девочка. Снимок делался с близкого расстояния. Девочка слегка кривит губы. Вижу кусочек серебряной цепочки на ее шее и часть голого плеча. Мама.

Мама и Роб.

Почему-то Роб, а не мой отец.

«Ты смотришь на нас и не веришь, что когда-то мы могли сильно любить друг друга».

Так кого же она любила? Которого из братьев?

Изучаю фотографии, пока они не впечатываются в мою память. Мама и Роб. Роб и мама. Слишком много тайн. И слишком много вранья…

– Подъезжаем к стоянке. Если еще не расхотела дышать, вылезай.

Меня трясут за плечо. Распахиваю глаза. Должно быть, я заснула. Автобус вползает на стоянку, где по диагонали стоят еще несколько автобусов. Обнаруживаю, что у меня открыт рот. Пока я дремала, слюна натекла на подбородок. Вытираю ее, и мне на колени падает раскрытый медальон. Опять два лица: мама и Роб. Защелкиваю створки и прячу медальон в карман.

Во рту – отвратительный металлический привкус. Пытаюсь сглотнуть, но слюны нет. Наверное, вся вытекла. В горле жутко пересохло. Тянусь в бутылке с водой. Она пуста и катается у меня под ногами.

– Так будешь выходить? – спрашивает любительница острых и пряных чипсов. – Помнится, ты шумела по поводу остановки. Иди же, дыши.

Она кивает на вереницу пассажиров, бредущих по проходу к передней двери. Я еще ненадолго задерживаюсь в кресле, наслаждаясь освободившимся пространством, потом встаю и присоединяюсь к выходящим. Из автобуса вылезаю последней.

Бегу в павильон станции обслуживания, здесь работает кондиционер. Я словно попала в другой мир, где благословенная прохлада и чистота. Заскакиваю в туалет, затем иду к киоску. Надо пополнить запас воды и купить мятных леденцов, чтобы во рту не сохло.

Замечаю стеллаж с газетами и журналами, впиваюсь взглядом в крупный заголовок: «ЛЕГИОНЕЛЛА ВЫВЕЛА ИЗ СТРОЯ КОМАНДУ ПЛОВЧИХ». Беру газету, читаю.

Как вы уже знаете, недавно несколько девушек-пловчих из команды юниоров одновременно почувствовали себя плохо и оказались на больничной койке. Налицо все симптомы так называемой болезни легионеров. Муниципальные власти распорядились о неотложной проверке состояния плавательного бассейна «Нэрроубридж», в котором тренировались девушки. На время расследования бассейн закрыт. В качестве дополнительной меры в нем будет проведена комплексная уборка и дезинфекция плавательного зала и всех помещений. Согласно заявлению администрации бассейна, сделанному ранее: «Здоровье и безопасность наших посетителей для нас важнее всего».

По словам представителя клинической больницы Южного Бирмингема, у них в настоящее время находятся семеро заболевших девушек, двое помещены в палату интенсивной терапии. Сегодня вечером мы ожидаем новых сообщений о состоянии здоровья юных пловчих.

Из кондиционера над головой струятся волны холодного воздуха. Я дрожу, и не только от холода. Двое – в палате интенсивной терапии. Сколько девчонок пополнят список моего отца? И не закончится ли этот список на мне?

– Вы берете газету? – спрашивает киоскерша.

– Нет. – Я возвращаю газету на место. – Только воду и леденцы.

Расплачиваюсь, запихиваю все в рюкзак и топаю к автобусу. Секунду назад меня обдували ледяные струи, теперь я иду по плавящемуся асфальту. Забираюсь в автобус. Воздух не стал прохладнее, но четверть часа с открытой дверью сделали его чуточку свежее.

Снова проверяю мобильник, сообщения все приходят и приходят. Переключаюсь в режим «без звука».