Ангус вскочил.

– Мне кажется, мисс Эмили, что господин хочет видеть вас за своим столом.

– Уверена, что вы ошиблись. Там не осталось места для меня.

– По-моему, он только что приказал одному из воинов пересесть за другой стол.

Эмили покачала головой:

– Не может быть.

– Так оно и есть. Я только что сам слышал приказ.

– Но ведь в этом шуме невозможно ничего расслышать.

В огромном зале обедали по меньшей мере человек семьдесят пять, так что разговоры и звон посуды создавали фон, который нелегко было бы перекричать.

Эмили оперлась на руку Ангуса, чтобы переступить через скамейку и сесть рядом. Воин окаменел.

– Прошу, мисс Эмили, – взмолился он, – не прикасайтесь ко мне! Честное слово, не хочется прощаться с жизнью!

Эмили не поняла, при чем здесь прощание с жизнью, однако руку убрала. Неужели такой простой жест мог кому-то показаться нескромным? В доме отца никто не обратил бы на него внимания. Но здесь не Англия, а все эти люди ничем не напоминают воинов отца.

– Простите, пожалуйста, я вовсе не хотела…

– Господин желает, чтобы вы сели рядом с ним, – вновь произнес Ангус, на сей раз очень настойчиво.

Эмили растерялась. Что же все-таки случилось с храбрым воином? Что вдруг так его испугало? Однако послушно повернулась и взглянула на Балморала. Удивительно, но место слева от него действительно оказалось свободным, а сам всемогущий вождь манил ее пальцем. Она застыла на месте, не зная, как поступить в неловкой ситуации. И откровенный жест, и внимание всего зала окончательно смутили. Краем глаза Эмили заметила, что Кэт снова встревожилась. Однако подруга смотрела не на нее, а на вождя. Чем он так ее испугал?

– Мисс Эмили? – вывел ее из ступора напряженный голос Ангуса.

– Да?

– Может быть, проводить вас к столу господина?

– Спасибо, Ангус, это было бы очень любезно.

Воин кивнул и пошел впереди. Резкие, неровные движения выдавали нервозность. Едва подойдя к главному столу, он торопливо ретировался.

Лахлан не удостоил Эмили взглядом. Он казался всецело поглощенным беседой с Друстаном. Эмили воспользовалась моментом и наклонилась к Кэт.

– Что тебя так испугало?

– Поговорим потом… в башне. По-моему, тебе лучше поскорее сесть.

Эмили последовала совету подруги и устроилась рядом с вождем. И вдруг с удивлением обнаружила, что этот надменный человек наполняет ее тарелку! Как странно! Отец ни за что на свете не стал бы ухаживать ни за кем, кроме Сибил. Исключение не делалось даже для самых почетных гостей – разумеется, мужчин.

Обед продолжался долго, и все это время Эмили пыталась понять, с какой стати Балморалу потребовалось, чтобы она села рядом с ним. Ведь он почти не обращал на пленницу внимания. Подкрепившись и выпив бокал вина, Эмили почувствовала себя гораздо свободнее и увереннее.

Она наклонилась и тихо, чтобы не слышали окружающие, обратилась к священнику.

– Святой отец!

– Да, дитя мое?

– Хотелось бы кое-что выяснить насчет вчерашней брачной церемонии.

– Что же именно?

– Разве церковь не настаивает на проведении обряда утром?

– Как правило, венчание происходит именно по утрам. Такова римская традиция.

– Но ведь вы венчали вечером! – Восклицание прозвучало очень эмоционально.

– Такова была воля господина, дитя мое.

– А подобный брак имеет силу? – допытывалась Эмили.

– Уверяю тебя, брак вполне в рамках закона, – вмешался Лахлан.

– И будет признан церковью? – не унималась Эмили.

– Да.

– Брачная клятва не становится менее значимой, если ее произносят не утром, а вечером, – торопливо произнес священник.

– Все римские традиции предусматривают определенные послабления для особых случаев.

– Правда?

– Особенно здесь, в Хайленде, – насмешливо подсказал Лахлан.

– Почему так?

– Да потому что подчиниться Римско-католической церкви король решил единолично, не спросив согласия кланов.

– Но ведь кланы должны неуклонно выполнять волю короля. Даже в том случае, если не слишком его уважают.

– Скажете на милость! И давно так повелось?

– Это слова измены!

– Нет, это всего лишь слова правды.

Все, кто слышал разговор, дружно кивнули в знак согласия. Даже Кэт. Эмили пришлось подавить желание отстаивать собственное мнение. Доказать что-нибудь не было ни малейшей возможности. Горцы воспринимали мир совсем по-другому.

Ясно было лишь одно: все Балморалы считали, что вчера вечером Кэт вполне официально вышла замуж, а значит, стала их законной сестрой и полноправной дочерью клана.

Слава Богу!

Обед закончился. Эмили не могла решить, что делать. Надлежит ли ей немедленно вернуться в крохотную круглую комнатку на вершине восточной башни или можно не спешить? Лахлан покинул большой зал прежде, чем она успела спросить. Наверное, это было даже к лучшему. Раз он не отдал непосредственного приказа, то в случае недовольства можно было отговориться: сказать, что она восприняла молчание как разрешение задержаться в большом зале. Она ведь вовсе не собиралась нарушать порядок, а просто хотела найти себе дело.

Действительно, разве невозможно было бы предположить, что отсутствие приказа сидеть взаперти предполагало некоторую долю свободы? В конце концов, Балморал не произносил лишних слов, но никогда не забывал сказать то, что требовалось сказать.

– Друстан только что передал, что нам с тобой разрешено погулять по замку и осмотреть окрестности, – раздался за спиной голос Кэт, и Эмили быстро обернулась.

– О, как чудесно! Я уже кое-что видела, когда ходила на озеро. Правда, должна сознаться, голова была занята не пейзажами, а кое-чем иным.

Сейчас, конечно, у нее ни за что не хватило бы мужества уйти без разрешения. Уж очень не хотелось снова оказаться взаперти и обреченно слушать скрежет тяжелого засова.

Прогулка началась с осмотра дворов – верхнего и нижнего. Здесь располагались мастерские: работали кожевник, гончар и кузнец. Здесь же женщины стирали, а потом сушили белье среди кустов сирени, чтобы оно впитало свежий аромат. Неподалеку слышалось конское ржание. Конюшня оказалась просторной и вместительной: больше дюжины огромных сильных лошадей – таких же, на которых девушек везли вчера, – чувствовали себя прекрасно.