ключи на одной связке. А связка в ящике нижнего стола. Он же бывший армейский прапорщик,– улыбнулся Юра.– Я этого брата вдоволь на службе повидал…

– Стремно грабить родную школу… Может, у родителей денег попросить?

– Ты дурак что ли? Папа, дай денег на пистолет… Сам говорил, твои родители тоже собрались ремонт делать. А восемьсот пятьдесят рублей – приличная сумма. Насколько я помню, можно «Яву» купить…

– Давай другие варианты. Что угодно, только не ограбление родной школы…

– Послушай мой план. Я заранее схожу в школу сегодня днем, открою изнутри шпингалеты на окне в коридоре третьего этажа. Ты по тополю влезешь на крышу спортзала, пройдешь и попадешь прямо в здание школы через это окно. Да ты вспомни, мы так лазили в шестом классе…

Я кивнул.

– Дверь в кабинет завхоза пустяковая, – продолжил Юра.– достаточно захватить маленький гвоздодер… Серега, да ты не дрейфь… все будет нормально! А чуть позже я загоню барыгам бабушкины драгоценности и мы деньги назад завхозу подбросим. Это даже не ограбление, а в некотором роде займ…

Мне план Юлы совершенно не понравился. Но похоже, другого выхода не было…

Глава 17

По пути к сыщику Валере я остановился у серого ларька «Табак» и протянул в окошко пятерку:

– Дайте, пожалуйста, блок «Родопи».

Молодая продавщица нахмурилась:

– Тебе сколько лет, мальчик? Хочешь чтобы меня с работы выгнали?

– Девушка, меня отец отправил. Сказал – если без сигарет вернусь, уши надерет!

– Ладно…– смягчилась продавщица и протянула плотно запечатанный блок болгарских сигарет.– Но в следующий раз пусть отец сам приходит. Больше не продам ребенку…

Я усмехнулся. Ребенку… Да ты сама мне в дочери годишься, дурочка размалеванная…

На улицах города кипела работа. Коммунальщики подрезали вязы вдоль дороги, белили бордюры, на столбах монтировали фонари-гирлянды. На торце панельной пятиэтажки, где на первом этаже находилась контора ЖКХ с противоречивым названием «Оптимист», устанавливали пятиметровый плакат с изображением Ленина на броневике, в окружении вооруженных солдат и матросов, издалека бросалась яркая надпись: « С 70-летием Великой Октябрьской Социалистической революции!». Страна уже вовсю готовилась к великому торжеству.

– Колчин! – окликнули сзади.

Я обернулся и увидел учительницу Ирину Викторовну.

– Как хорошо, что я тебя встретила! Ты сильно торопишься, Сережа?

Она удивленно посмотрела на блок сигарет в моих руках.

– Отцу купил,– улыбнулся я.

– У меня в общежитии двери захлопнулись, когда я в магазин пошла. В ЖЭКе сказали – слесарь только после обеда освободится. Может влезешь в квартиру через форточку и откроешь замок? Гена Новиков уже лазил так осенью.

– Пойдемте, – кивнул я.

Когда мы подошли к старенькой хрущовке за аптекой, учительница показала на трехногую железную чистилку, притаившуюся как шпион возле подъезда:

– Если на эту штуку встать – можно достать до подоконника и влезть в форточку. Хорошо, что я оставила ее открытой.

Я задумался:

– Давайте я лучше входные двери посмотрю. Что-то не хочется навернутся и ноги переломать.

Ирина Викторовна пожала плечами и повела меня в подъезд.

Как и ожидалось, замок в двери оказался хлипковатый. Ирина Викторовна попросила у соседки пассатижи, молоток и долото. Я легко отогнул скобу, за которую заходила щеколда и открыл двери, а после вправил скобу назад.

– Ирина Викторовна вам косяк и замок нужно срочно менять. Иначе воры залезут.

– Да что у меня брать-то! – улыбнулась учительница.– Спасибо тебе, Сережа. Проходи, чайку попьем.

Она включила электроплиту и поставила греться белый пузатый чайник. Я присел на маленький диванчик у стола. Ирина Викторовна немного задержалась у зеркала, поправляя прическу, и я невольно залюбовался ее точеной фигуркой и стройными ногами. Сквозь легкий цветастый сарафан слегка просвечивали трусики и угадывались приятные округлости молодого женского тела. Я невольно подумал, как же далеко нашим современным силиконовым инстадурам до этой естественной красоты… Не зря Юрка Комаров втюрился в учительницу по уши.

– Чем занимаешься на каникулах, Сережа?

– В пионерлагерь собираюсь.

– Дело хорошее. А я вот в Крым хочу съездить, в Ялту.

– Одна поедете?

Учительница внимательно посмотрела на меня:

– Не одна. С молодым человеком.

– А я за всю жизнь так в Крыму и не побывал…

– Да какие твои годы!– звонко рассмеялась учительница.– Ты еще десять раз весь земной шар объедешь, Сережка! У вас, пионеров, вся жизнь впереди!

Чайник засвистел и учительница достала из навесного шкафчика два бокальчика с аппетитными вишенками на боках.

– Только у меня сахара нет. Варенье абрикосовое.

– Да я вообще без сладкого чай пью. От него полнеют.

– Юморной ты, Колчин! Тебе это еще лет двадцать точно не грозит…

Ирина Викторовна разлила чай по бокалам и включила приемник. Из динамиков вырвалась знакомая мелодия « Ласкового мая» про белые розы.

– Парнишка детдомовский поет…– Ирина Викторовна вздохнула,– голосок какой жалобный…

– Юра Шатунов. Будущая звезда.

– Да какая там звезда… Кто их, ребятишек бедных, пустит на эстраду…

– Подождите, через пару лет Олимпийский в Москве будут собирать…

В двери громко постучали. От неожиданности я чуть не пролил бокал с чаем.

– Сергей, ты чего так испугался? – удивилась учительница и подошла к двери.

В комнату ввалился невысокий блондин с мешком.

– Смотри, Ирка, в мешке картошка, лук… огурцы еще маманя положила.

Мужик поставил мешок на пол и покосился на меня:

– Здорово, пионер!

– Здрасьте,– кивнул я.

– Это мой ученик Сережа. У меня входные двери захлопнулись, он помог мне в жилище попасть.

– Сколько раз тебе говорил – давай двери поменяем, или вообще, к нам переезжай – места всем хватит. Что ты, Ирка, в этом старом общежитии ютишься?

– Да ничего, я уже здесь привыкла. Да и район у нас спокойный. Борис, ты чайку будешь?

– Давай,– кивнул мужик,– пока шеф на совещании.

Когда Ирина Викторовна поставила перед гостем бокал с чаем, Борис недовольно пробурчал:

– Знаешь, сестренка, я бы не сказал, что здесь район спокойный. Несколько дней назад подростки до смерти забили мужика в собственной квартире.

– Я в школе слышала,