Уперев приклад в плечо и подобравшись, старлей приготовился к прорыву любой ценой, как вдруг раскатистый храп пьяного в корень человека, растерзал ночную тишину.

— Тьфу, бл… ь! — в сердцах сплюнул Костя.

С всё ещё с неунявшимся сердцем и автоматом наизготовку, осторожно вышел в гостиную.

Прямо на полу в позе морской звезды с комком камуфляжа под головой, спал Али. Это он во сне вскрикивал, сопел и ворочался. На диване, закинув голову, с открытым ртом безмятежно всхрапывал Бескудников.

В темноте тускло мерцал экран потухшего телевизора, кассета, видимо, закончилась и видеомагнитофон отключился. На полу около дивана лежала опорожнённая бутылка, громоздились стаканы, и стояла тарелка с еле угадываемыми на дне кружочками огурца. В атмосфере «гостиной» витал устойчивый выхлоп сивухи. Иллюзия летней дачи исчезла — засветила перспектива притона.

Аккуратно переступив через вытянутые ноги чеченца, стараясь не задеть посуду, Костя прошёл в соседнюю комнату. Мирная картина сонного царства повторилась и там. На разложенном матрасе калачиком свернулся Долгов. Снятые «гады» интимно стояли около лица, застенчиво повернувшись носками внутрь. На кровати, лёжа на животе, тихо посапывал Рябинин. За окном густела ночь, и стрекотали цикады. Идиллическая картина была незавершённой — аромат вишнёвого сада, проникая в дом, вступал в неравную схватку с «настоящими» мужскими ароматами и проигрывал.

— Серёга! — шёпотом позвал Костя, коснувшись плеча Рябинина. — Слышь!

Никакой реакции. Немудрено, если учесть, что за стенкой храп Беса, сливаясь со стенаниями Али, не влиял на спокойствие и глубину сна мужественных парней из уголовного розыска.

Растолкав наконец Сергея, Костя, эмоционально, жестами и мимикой возопил:

— Какого хера?!

Рябинин провёл ладонями по лицу, стирая остатки сна и, посмотрев на рамку окна, на спящего Долгова, встал с кровати.

— Можешь спать, я теперь точно не усну, — Костя повернулся к выходу, — выставлюсь часовым.

— Погоди… Я тоже сейчас выйду, — Рябинин шнуровал ботинки.

Костя, крадучись прошёл к забору. Попробовав его в разных местах на прочность. Затем зашёл за дом, вперившись взглядом в белеющие кляксы вишнёвых деревьев. Ничего подозрительного не разглядев, вернулся к крыльцу. В ходе передвижений обратил внимание, что посуда исчезла и никаких следов бурного застолья не замечено. Значит убрали.

Рябинин вышел на крыльцо, держа в одной руке автомат, в другой бутылку с водой, к которой тут же приложился.

— Серый, почему меня не разбудили-то? — Всем своим видом выражая недовольство, подошёл к нему Костя.

— Хрен знает, — Сергей поставил опустошённую бутылку на крыльцо, — я уходил, они ещё пили, Али вроде за третьей пошёл, я обоим сказал и Бесу, и Сане, чтобы разбудили, когда спать пойдут, а они, видать, так упились, что забыли про всё.

— Я когда их крики сонные услыхал, подумал, что головы от тела отделяют, — Костя с улыбкой вспомнил своё пробуждение, — в штаны чуть не навалил со страху…

— Время-то сколько? — зевнул Рябинин.

— Без пятнадцати четыре, — не глядя на часы, ответил Катаев. Он только что сверялся.

— Ну, тогда чего, — Костя развернул скамейку от стола, приклонив её к стене дома, — давай я сад пасти буду, а ты вдоль забора и до ворот…

Рябинин кивнул и, вытащив из-за стола ещё одну скамью, пристроил её к другой стороне дома.

Негромко переговариваясь, они дождались, когда небо посветлело и, где-то в лабиринтах частного сектора, закричали петухи.

Из дома, потягиваясь, вышел Али. Неизгладимые следы, предшествующих выходу возлияний, напоминали небрежно натянутую маску. Увидев сидящих за столом (в связи с рассветом они оставили посты), Катаева и Рябинина, чеченец сильно удивился.

— Выспались ужэ, да? — хриплым со сна голосом спросил он оперов.

— Погода шепчет… В таком воздухе спать не хочется… — улыбчиво ответил Костя и протянул бутылку минеральной воды, — сушняк не мучает?

— Нэ очэнь, — схватил бутылку Али и жадно присосался к горлышку.

Выдув всю минералку, он посмотрел на часы:

— Э-э-э пачти шэсть… Пайду пасты сныму.

— Какие посты, Али? — не понял Сергей.

Костя тоже.

— Ты, Сэрёжа, думаешь адын за усэх пэрэживаешь? Да? — хитро усмехнулся тот, — вы же у мэня в домэ… За вас я отвэчаю… — он хрустко потянулся, — отэц сейчас встанэт, чай пить будэм…

И ушёл к дому. Ещё минут через пять лязгнули засовы и хлопнула мощная входная калитка.

— Пойду алкашей подниму, — Сергей, взяв автомат со стола, поднялся, — скажу, что тебя уволокли… Заодно на рожи их посмотрю…

Рябинин скрылся в доме. Через несколько минут там что-то задвигалось, заскрипело и забренчало. На крыльцо, с перекошенной рожей, расхристанный и незашнурованный, сжимая свой АКМ в руках, вылетел Бескудников. Словно на невидимую стену наткнулся, узрев чинно сидящего за столом, Катаева.

— Чего ты гонишь-то?! — заорал он, полуобернувшись вглубь дома, — никого не похитили!..

За ним, посмеиваясь, вышел Рябинин. Сквозь смех, тыча в Беса пальцем, он еле выговорил:

— Костян, ты бы его видел… Ха-ха-ха…! Если бы он голый был, стопудово со стоячим тебя спасать бы побежал… Ха-ха-ха!

На оторопевшую физиономию Беса без смеха смотреть было невозможно. Перца в ситацию добавлял вылезший из ширинки край оранжевой футболки. Бескудников махнул рукой, и, дав бешеного круга глазами, шлёпая расхлябанными «гадами» скрылся в доме.

— Праснулись уже? — раздался вкрадчивый голос. Сулейман, вытирая руки полотенцем, вышел из-за дома.

Фланелевая рубашка и брюки тёплых тонов завершали образ доброго дедушки.

— Доброе утро, Сулейман! — сердечно поприветствовал хозяина Рябинин.

Костя тоже пожал протянутую руку.

— Сэрёжа, давай обгаварим как дэйствовать будэм… — присаживаясь за стол, Сулейман разложил перед собой полотенце.

Катаев деликатно смахнул со столешницы свой автомат.

— Слушаем тебя, Сулейман, — Рябинин сел напротив чеченца.

— Мы часа черэз палтара уедэм. Я буду на «шэстёрке», Али за мной на «Нивэ» — Сулейман говорил медленно и негромко, заставляя вслушиваться, — через час можэте после нас выехать… Там на паваротэ на Шали, гыде старая дарога, знаешь, киломэтра черэз три заправка будэт нэдэйствующая, старая… Жыдите нас там… Всё если нармально, туда падъедэм и рэбятишек падвэзём… — вздохнув, закончил Сулейман.

— Часов на десять ориентируемся, так? — краем глаза посмотрев на часы, уточнил Костя.

— Ну, точна гаварить нэ буду… С этого врэмэни можна ажидать… — посредник вышел из-за стола — Умывайтэсь пака, вон, в саду рукамойник… Жэнщины чай прынэсут… — он повесил полотенце на шею, — я пака в дом пайду, пасматрю там… — не закончив, Сулейман ушёл с арены переговоров. Посмотрев в его удаляющуюся спину, Рябинин негромко произнёс: