Напротив, со стороны засады, в огромных зарослях сорняка обозначилось движение «Лешие», отпочковавшись от ландшафта, двигались двойками, прикрывая друг друга.

Не увидев «девятки» на поле боя, Костя, сопоставив это со стрельбой около села, пришел к выводу, что далеко она не уехала.

«Лешие» выбирались на дорогу. Нацеливая оружие то на горящую машину, то на лежащие тела, они, рассыпаясь полукругом, охватывали участок, именуемый, если по — официальному, местом происшествия. БТР, не докатив метров десять до него, остановился.

Андрей цепко, за секунду осмотрел побоище и раздал команды:

— Первое отделение — на охранение! Второе — осмотреть! Остальные за мной!

Вероятно, Рябинин откричался по рации о финале операции на АЗС, поэтому Андрей, более ничем не интересуясь, вскарабкался на борт БТРа (часть бойцов последовала его примеру) и машина, объехав по обочине останки догорающей «Нивы», ушла в сторону села.

— Мы выходим! Свои! — крикнул Рябинин, поднимая руку и вставая в полный рост.

— Не стреляйте!

Катаев последовал его примеру, а то чего доброго солдатики-спецназовцы, войдя во вкус, могут по инерции и ошибиться.

— Эй, вставайте! — позвал он, убедившись в контроле над ситуацией, лежащих в траве пленников, — выходим.

Те, всё ещё находясь в прострации, то ли от освобождения, то ли от короткого боя, а, скорее всего, и от того и другого, молча встали на ноги и не отряхивая испачканную одежду, покорно, по-бараньи, пошли за Костей.

Так, с трёх сторон они и подтянулись к своим машинам. Катаев с пацанами, Рябинин с чеченцами и Долгов с Бескудниковым.

При ближайшем рассмотрении, УАЗ осел на заднее левое колесо и приобрёл две дырки в арку крыла над простреленным колесом. Так получилось, скорее всего, из-за того, что стоящая бампер к бамперу «Нива», закрыла его своим «телом». Колёса у неё оказались целы, чего нельзя было сказать про стёкла. Целым не осталось ни одного. Всё остекление оказалось по кругу простреленное или треснувшее. Немного досталось и кузову.

Двое бойцов в лохматой от элементов маскировки, форме, стоя около УАЗа, на всякий случай, направив автоматы, разглядывали лежащего в луже крови «жмура». Ещё двое, подошедшие со стороны павильона, вскинулись было оружием на Сулеймана, Али и обросших пленников, но успокаивающий жест Рябинина их устроил и они продолжили беглый осмотр территории.

— Костян! Давай пацанов в машину, чтоб их не светить тут, — сблизившись с Катаевым, ткнул ему за спину Рябинин.

— Сэргэй, — начал было Сулейман, пытаясь догнать размашисто шагающего Серёгу, — нада пагаварыть…

— Сулейман! Дай нам тут подчиститься по-быстрому… Всё остальное обсудим позже, — сухо и резко, не поворачивая головы в его сторону, бросил Рябинин.

— Мы атъехать можэм? — в спину спросил Сулейман.

— Пару минут, Сулейман, подождите, — удостоил Рябинин его взглядом, отключив «бычку».

Отец с сыном отошли к противопожарным сооружениям. Мимо, не глядя в их сторону прошествовала штурмовая «двойка» «Визирей».

— Как прошло? — спросил Рябинин бойцов, уже шмонающих тело убитого около УАЗа «духа».

Один их них, встал с корточек и, повернув вспотевшее лицо, немного подергиваясь, ответил:

— Ну как-то так… Этот, — он кивнул на «зажмуренного» — ещё около «Нивы» полрожка в спину получил как минимум… А всё под «козла» заныкаться хотел… Слышь, а это кто? — глазами показал он на пленных, затем на Али и Сулеймана.

— Наши… — вытер пот со своего лба Рябинин и показал пальцем на пацанов, — эти из плена… а те… типа с нами… Сань! — негромко, чтоб никто из ненужных не услышал, обратился он к Долгову, — посматривай за друзьями.

Саша, изящным и очень естественным движением, сделав шаг в сторону, развернул ствол пулемёта в нужном направлении.

— Парни, нам тут отсвечивать ни к чему, командиры ваши в курсе, — продолжил общение с бойцами Сергей, — мы тачки берем и на блок отваливаем.

— Не вопрос… — невозмутимо ответил тот, что постарше выглядел, — сейчас «жмура» вытащим.

Бойцы, взяв убитого за ноги, оставляя бурые борозды на грязно-пыльном покрытии, отволокли его в сторону.

Костя, чувствуя себя зрителем, механически фиксировал происходящее. Сердце, внезапно унявшись, передало эстафету нервяка конечностям. Хотелось ходить следом за рыскающими спецназовскими «двойками», взяв автомат по-боевому «сечь поляну» или, на худой конец, тушить догорающую «духовскую» «Ниву».

— Бл… ь, колесо пробили… Ладно, на блоке поменяем… — раздражённо сказал Рябинин, пнув по диску, — Костян, давай своих в машину…

Катаев, получив возможность выйти из состояния статиста, излишне суетливо подшагнул к задней дверце УАЗа и открыв её, нашел взглядом, испуганно жавшихся в стороне, пленников:

— Такси подано!

Деланная шутка не разморозила пацанов, лишь заставила их по-овечьи подойти к машине. Да и из Катаева Брюс Уиллис был никакой, как ни старался убрать мандраж из голоса так и не сумел.

Мысленно сплюнув, Костя указал пленникам места и вернулся к Рябинину:

— Какие планы?

Серёга, обернувшись на Али и Сулеймана, на секунду прикусил нижнюю губу:

— Ты здесь останься… Мы с друзьями на блок уедем, пообщаемся… Потом ты подтянешься, у Лехи узнаешь, что там и как… Сопоставим…

— Я понял тебя, Серый…

Возбуждение не отпускало, поэтому Костя был рад возможности задержаться на месте боя, продлив это чувство причастности к настоящей, грязной, пороховокровавой мужской работе. Да и для дела полезней будет, подумал, прикрывая истинную мотивацию, Костя.

Рябинин, переговорив с Сулейманом, махнул Долгову и Бескудникову к машине. Те, не заставляя себя ждать, сели в УАЗ, который, захромав, вырулил в сторону блокпоста. Али завёл «Ниву» и, дождавшись, когда отец цокая языком наглядевшись на повреждения, сел на переднее сиденье, тронулся следом за операми.

Оставшийся на заправке Костя, путём осмотра места происшествия и расспросов «Визирей» восстановил для себя картину произошедшего.

Подлетевшие, ходом «лесных санитаров», машины оказались набиты вооруженными «духами». «Девятка», проскочившая вперёд, надо думать на разведку-страховку, ещё корячилась, стараясь развернуться на узкой дороге, когда из «Нивы», не оставляя никаких сомнений в своей принадлежности к «лесному братству», полезли «маски» с оружием наперевес.

«Визирей» в засаде было восемь человек, четыре боевых «двойки». Они, не дожидаясь возвращения пролетевшей «девятки», из опасения, что приехавшие на «Ниве» обнаружат оперов, решили открыть огонь.

Командир отделения (Катаев узнал его, это был один из тех, кто изображал вертолёт в их первый приезд в расположение ОСН), проорав положенное по-чеченски: «Стой! Стрелять буду!», тут же упал в траву. И вовремя.