Здесь ещё никто не знал, но кроме Петрограда подобные «пришествия» произошли ещё в нескольких крупных городах Российской Империи. Посланцы посетили Москву, Киев, Одессу, Ростов-на-Дону, Нижний Новгород. Люди в городах ещё долго отходили от произошедшего.

За всем этим действом за тысячи километров наблюдали те, кто непосредственно его организовал. На проекционных мониторах велась трансляция сразу из нескольких городов.

— И все это придумал наш академик? — недоумённо взглянул на Звонарёва адмирал.

— Ну, да. Он описал, что надо делать, и они вместе с Алексеем Брагиным над этим спектаклем работали. Наш разведчик и контрразведчик подтянул требуемые ресурсы, да и вы его свели с главным инженером флота.

— Однако только ли физикой занимался Сергеев?.. — покачал головой Александров, смотря, как женщина в слезах протягивает карапуза к одному из посланцев на соборной площади в Ростове-на-Дону. — Закрадываются мысли — не служил ли дорогой Станислав Арнольдович в управлении психологической войны. Вы, Сергей, представляете, какая буря разразится? Некоторые будут вам поклоняться как живому богу (или его посланцу), а другие провозгласят отродьем преисподни, и будут истово проклинать. Тут до религиозной войны один шаг.

— Ну, чудеса пока вроде творить не начал и до настоящего святого мне очень и очень далеко. Хотя! Знаете, в этом что есть! Чудо воскрешения из мёртвых не обещаю, но вот исцеление калек и больных — это нам вполне по плечу! — Звонарёв задумчиво потёр подбородок.

— Чур меня! Вас академик заразил⁈ — недоуменно посмотрел на него адмирал. — И как вы это будите проделывать? Руки возлагать⁈

— Ну, я же сказал — до настоящего святого далеко! А значит — как фальшивый, буду жульничать! — ответил Сергей, посмотрел на непонимающего Александрова, и задал вопрос. — Сколько у нас на флоте медицинских капсул?

На секунду адмирал замер, а потом хлопнул себя ладонью по лбу.

— Вот я старый дурак! Конечно, медкапсулы! Как я сразу не додумал!

— Да. Именно так и собираемся лечить людей. Вообще эту идею подал генерал Ларин — так он планирует усилить наше влияние в среде ветеранов великой войны. Среди них много раненых, получивших тяжёлые увечья от пуль, осколков, ожоги от отравлений боевыми газами и прочие травмы, что не способна исцелить местная медицина.

— Зато наши капсулы на это способны, — продолжил мысль Александров. — Я подзабыл, что все корабли в обязательном порядке комплектуется ими (настолько это обыденно). Если на корабле капсулы нет или она не исправна — его не выпустят в рейс, а страховщики не оформят страховку. Флот готовился в режиме максимальной секретности, естественно ремонтники не знали, что за экипажи будут, поэтому комплектовали и готовили по обычным правилам.

— Вот именно! Они нам даже целый корабль-госпиталь всучили!

— Я получил ответ. Искин флагмана утверждает, что капсул в нашем распоряжении порядка восьми тысяч, и расходников к ним с избытком.

— Я разговаривал с медиками и мне клятвенно пообещали наладить производство этих самых расходников в течение полугода. Так что у нас есть все возможность творить «чудеса» без ограничений.

— Ещё двенадцать капсул последней модели «Працельс-2800» зачем-то захапал себе наш неугомонный академик, и в свете последних его эскапад мне становится как-то не по себе — что он ещё учудит⁈

— Ну, пока всё идёт довольно неплохо. Сегодня лорд Ильхарн и его бойцы подготовили мне аудиенцию у императора Вильгельма. Надо поговорить с кузеном Вилли, как называл его Николай II, и объяснить, что на восток двигаться его войскам не стоит. Объяснить, что будет в случае его несогласия, а также обрисовать ему все выгоды от возможного сотрудничества.

— Думаете, сможем его уговорить? — недоверчиво спросил адмирал.

— Конечно. Возможно, не с первого раза — потребуется демонстрация наших возможностей, а может и не одна. Некоторые субъекты, облечённые большой властью, порой много о себе думают, поэтому и понадобится вдолбить в голову, что с нами лучше сотрудничать. Сейчас с Рейхе, несмотря на проблемы у одного из противников, дела далеко не блестящи. Они же рассчитывали на «План Шлиффена». А как будет функционировать экономика в экстремальных условиях затяжной войны? Над этим вопросом никто всерьез не задумывался. Ну, немцы — это порядок и дисциплина, и сейчас у них действует очередной план! «План Гинденбурга», и в рамках этого плана 5 декабря 1916 года рейхстаг принял закон «О вспомогательном патриотическом труде». По закону все категории работающих на военном производстве могут переходить на другую работу только с разрешения представителя военного ведомства. Категорически запрещается проведение забастовок. Закон также вводит трудовую повинность для мужчин в возрасте от 16 до 60 лет. На военные заводы из действующей армии вернули 125 тыс. квалифицированных рабочих-специалистов. Также довольно давно действуют продовольственные карточки и «продразвёрстка» — так что это далеко не русское изобретение. И все эти меры позволили нарастить военное производство в несколько раз! Вот только людям, что воюют и работают, надо что-то кушать, а с этим в Германии всё очень и очень плохо. Гражданские отрасли промышленности, а главное — сельское хозяйство, в глубоком кризисе. Неурожай картофеля в 1916 году (его производство сократилось более чем вдвое, а пшеницы — на ⅓) повлек за собой страшную «брюквенную зиму». С этого, 1917 года суточная норма выдачи муки на человека сокращена до 170 г.

— Предложите Вильгельму кроме военной ещё продовольственную помощи?

— Да, и не только. Главное — это военная помощь. Нам она не будет стоить ничего, а дивиденды может принести большие. Наше появление на мировой политической авансцене должно быть максимально громким и ярким. Чтобы никто в здравом уме не захотел проверять границы нашего терпения и совать носы в наши дела.

— Значит, мне со штабом уже можно начать разработку плана атаки на Скапа-Флоу?

— С такой же вероятностью можно будет подготовить плана атаки и на Вильгельмсхафене. Кто его знает — вдруг кайзер заупрямится или не поверит мне на слово. Сейчас, правда, вытрясли из памяти наших искинов все известные факта по личности Вильгельма и создали его психологический портрет. Выкладки специалистов однозначного говорят, что ради дела он может держать в узде свои личные амбиции. Например, у того же Людендорфа были плохие отношения с кайзером Вильгельмом II, однако тот был вынужден его терпеть.

— Я тут почитал на досуге исторические материалы по этой войне. Так даже в сложной ситуации, что сложилась для Рейха к следящему году, они имели неплохой шанс дать так