Голос Ильи звучит теперь с укоризной, и я, не веря услышанному, перевожу взгляд на него.

Щурюсь, стараясь глазами передать все свое возмущение наглым обманоми попыткой перевалить с больной головы на здоровую.

Но Илья только вздыхает и прижимает к себе крепче:

— Ну все, все… давай к врачу, а потом поговорим… Поговорим же?

Теперь в его интонациях появляется неуверенность, и меня это странным образом удовлетворяет и чуть-чуть примиряет с действительностью.

Отворачиваюсь и закрываю глаза.

Фиг я с тобой заговорю, пока не обдумаю ситуацию.

— Эмик… Ну не дуйся… Эмик…

Он несет меня все быстрее, в голосе тревога, противоестественно ласкающая мое уязвленное самолюбие. Вот никогда не думала, что во мне столько бабского, честно.

Но, оказывается, в определенные моменты жизни мы все немного сходим с ума.

Примем это, как рабочую версию.

А этот обманщик пусть помучается. Не все же мне страдать, пытаясь придумать, как его, бедолагу, спасти от жуткого бывшего мужа.

Глава 35. Теперь в семье

Глава 35. Теперь в семье

Мне эта тема с братьями, сватьями, кумами и кумовством всегда казалась дикой.

Допустим, для меня троюродный брат, сын двоюродной тётки — вообще никто. Я даже фамилию его не знаю.

А у ребят с юга все по-другому. У них кума́ ку́ма троюродного брата, с соседнего хутора — очень важная особа в жизни, глава каждого застолья. Это я про Людмила Вячеславовну и ее родню многочисленную. ИИ ведь тоже ей каким-то троюродным племяшом приходится, вот и радела за него.

А в составе акционеров холдинга сплошь Ивановы… Почему мне это не казалось раньше странным?

Ну, семейный бизнес, бывает…

Может, наоборот, правильно держаться за свою кровь?

Каким образом я в свои тридцать два оказалась без родственников и хороших знакомых? Как неправильно надо прожить жизнь, связаться с Борей Лисовским, чтобы какая-то Людмила становилась тебе, в итоге, близким человеком? И переживала за тебя больше, чем подружка близкая?

Да я и сама хороша, много я о Мирочке переживала? Много сделала для того, чтоб помочь? По-настоящему, а не просто притаскивая баулы с едой и пересылая деньги?

Я сижу в своем кабинете, потому что на половине пути до больницы опомнилась и наотрез отказалась туда ехать.

Голова больше не кружилась, силы вернулись, наверно, злость их пригнала, не знаю. Но я в жесткой ультимативной форме заявила, что мне надо на работу. Собрать вещи и уволится к чертям.

Илья не стал отговаривать.

Спокойно приказал водителю поворачивать к офису.

И не успела я мстительно подумать, что как-то легко он сдался, как услышала, что он по телефону разговаривает с врачом и приглашает его в офис… Посмотреть беременную жену.

Я как-то на этой фразе зависла, и в таком вот зависшем состоянии до офиса и доехала.

А там…

Там меня отконвоировали в кабинет и позволили выдохнуть.

Затем появился врач, осмотрел, выдал незначительные рекомендации, просто, чтоб не нервничала, и удалился.

И Илья, стоявший над душой все время осмотра, тоже следом за ним вышел.

Деликатный какой.

Людмила, в отличие от родственника, деликатностью не отличалась, потому что явилась ровно через пять минут после того, как Илья вышел за дверь.

И вот теперь пыталается объяснить мне хитросплетения южных деловых и родственных связей.

Я не особенно стараюсь понимать, все еще дико злясь на обман.

И, отдельно, на то, что в кабинете моем уже стоят собранные мои вещи.

С квартиры, чтоб вы понимали.

То есть, пока мы ехали сюда, кто-то на моей территории собирал мои вещи!

Это вообще что?

Это как?

— Вот и всё решилось, — ласково тянет Людмила, предлагая мне стакан воды.

— Кто он? — перебиваю я, жестко глядя в серо-голубые глаза, — я верно понимаю, что главный акционер? Да?

— Илья? — она натягивает улыбку, явно не желая разговаривать со мной на эту тему. Наверно, Илья запретил. Электрик, чтоб его.

— Илья, — не желаю я облегчать ей жизнь, — кто такой?

— Он сам расскажет, — с профессиональным умением выкручивается Людмила, — он здесь рядом, ты не беспокойся ни о чём вообще. Надо было все мне раньше рассказать… И тогда ничего бы не случилось… Родственники у тебя есть?

— Дальние.

— Ну, предупредишь, куда уезжаешь, если потребуется…

— А куда я уезжаю? — непонимающе давлюсь я водой.

— Сейчас пока что в Таиланд.

— Что? Почему в Таиланд?!

— Из Таиланда во Вьетнам, там крупная поставка одежды из бамбука и обуви. Знаешь, Вьетнам — второй в мире производитель, после Китая, обуви…

— Подожди… Мы — продуктовая фирма.

— А? Да, — немного теряется она, продолжая тянуть улыбку. — Илья здесь только акционер, да… Но у него и свой отдельный бизнес имеется. Бизнесы, вернее…

Так…

Голова у меня начинает побаливать, пью воду для успокоения нервов. Как врач рекомендовал, мелкими глотками.

А затем, выдохнув, начинаю с самого начала:

— Он электрик?

— Ну… В целом, да, и это тоже… Он здесь полностью офис делал.

— Он вдовец?

— Да, — опять кивает Людмила, а затем, чуть замявшись, начинает говорить, плавно, успокаивающе, — вряд ли он тебя обманывал, Эми, может, просто что-то не рассказал. Это он умеет, иногда слова лишнего не вытянуть. Насчёт поездки, ни о чём не беспокойся. На таком раннем сроке с вами поедет акушерка. Я уже нашла: пятьдесят восемь лет, большой стаж и опыт, договора мы с ней подпишем сегодня, и она с вами улетает. Справку о беременности врач выдал, роспись у вас с Ильёй через четыре часа, через шесть самолёт, пока что до Новосибирска, там у Ильи Сергеевича деловая встреча с партнёрами. На следующий день уже летите в Таиланд. Хорошо, что загранпаспорт у тебя в порядке.

По мере того, как она все это выдает, спокойно, размеренно, словно повестку дня в кабинете босса, я все больше впадаю в ступор.

То есть, все уже решено, да?

За меня.

Опять.

А спросить?

Я, может, не согласна!

Я, может, не хочу вот так, из огня да в полымя?

Судя по тону Людмилы, все, что она