По-видимому, часы принадлежали семье клиента много лет, переходя из поколения в поколение. И мой муж был первым человеком, которому доверили ремонт семейной реликвии, о чем не преминул всем сообщить.

А дальше события приняли довольно скверный оборот. Все рождественские каникулы Роберт денно и нощно торчал в мастерской, но часы упорно не поддавались. Насколько я помню – он мне очень подробно объяснял, но это было выше моего понимания,– загвоздка крылась в механизме завода.

Соседи, любопытство которых он же сам и разжег, интересовались, удалось ли починить часы. Но он отвечал, что всему виной дефект, изначально допущенный при производстве.

–Я отремонтировал немало часов и сразу вижу, что тут серьезная проблема. Чего я только не пробовал. К сожалению, вынужден признать: здесь я бессилен.

На следующее утро после Рождества, в шесть часов, за Робертом заехал его старый школьный приятель, чтобы вместе отправиться на ежегодную праздничную рыбалку с ночевкой. Злополучные часы выжали из мужа все силы. Он выглядел совершенно измотанным.

–Не представляю, как сообщу заказчику,– признался Роберт, целуя меня на прощание.– Бедняга так надеялся, что я смогу отремонтировать часы к шестидесятилетию его супруги в следующем месяце.

–Забудь пока про часы и наслаждайся рыбалкой,– напутствовала я, вручая ему сэндвичи и термос.– Если уж ты не справился, то больше никто не сумеет. Это однозначно.

Успокоенный Роберт уехал, а я облегченно выдохнула. Наконец-то дома настанет тишина, и я больше не услышу заумных монологов о треклятых шестеренках.

Ближе к середине утра в кухню вошел заспанный Том, одетый в теплые вещи.

–Хочу устроить папе сюрприз: наведу порядок в мастерской к его возвращению,– сообщил он.– Мам, позови, когда обед будет готов!

Я особенно не задумывалась над словами сына, но, помнится, меня тронуло его желание помочь отцу. После обеда Том снова ушел в гараж, да так увлекся, что на чай мне пришлось звать его трижды. Сын пришел с перепачканными в масле руками и первым делом направился к раковине.

–Боже, ты чем там занимался?– изумилась я, быстро сдергивая с вешалки чистое полотенце, которое только что туда повесила.– Вытирал пол руками?

Том посмотрел на меня с озорной ухмылкой. Его щеки раскраснелись, глаза сияли. И тут у меня екнуло в груди. Тома распирало от радости, но я чувствовала, что все это не к добру.

–Ты не поверишь!– начал он, с таким энтузиазмом намыливая руки, что его пальцы скрылись под пышной пеной.– Угадай, что я сделал!

И тут до меня дошло. С трудом проглотив ком в горле, я выдавила:

–Ты трогал те часы?

–Не просто трогал, мам. Я их починил!!! Часы пошли! Они прекрасно работают. Вот папа обрадуется!

Но Роберт вовсе не обрадовался. Когда Том повел его в гараж, лицо Роберта сделалось пунцовым.

–Какого черта ты тут хозяйничал, не спросив меня?

Роберт подошел к часам, и вдруг на его разгневанном лице проступило выражение крайнего удивления, когда он понял, что Том сумел починить механизм.

–Я сначала хотел только посмотреть,– признался Том.– Ты столько над ними корпел, и я подумал, что если смогу наладить механизм, то ты…

–Ты не имел права! Никакого права!

Роберт грубо схватил сына, собираясь ударить, но Том, ростом почти догнавший отца, успел вывернуться.

–Роберт, пожалуйста!– взмолилась я.– Успокойся. Все к лучшему, ведь так? Теперь твой заказчик не будет расстроен.

И тогда Роберт обрушился на меня:

–Это все ты! Ты подсказала ему, как меня унизить! Чтобы потом рассказывать всем, как твой драгоценный сыночек обставил собственного отца.

В глазах мужа полыхала такая злоба, что я выскочила на улицу. Я стояла снаружи у двери гаража и слушала, как отец и сын кричат друг на друга.

–За что ты меня ненавидишь?– орал Том.– Я не виноват, что ты паршивый часовщик!

Раньше он никогда не перечил отцу, но неоправданный гнев Роберта стал последней каплей. Голоса звучали все громче, и вскоре соседка Назрин, подойдя к забору, поинтересовалась, все ли у нас в порядке. Я потянулась к двери гаража, и в следующий миг раздался оглушительный грохот. А потом гулкие удары.

Удары молотка по бесценным антикварным часам. Старинный корпус и тонкое стекло пали жертвой ослепляющего безумия зависти. Услышав крик сына, я ворвалась внутрь. На полу перед грудой обломков сидел Роберт. По его щекам текли слезы, а в дрожащей руке был молоток.

В том же месяце мужа уволили из архитектурного бюро, в котором он проработал двадцать лет. В качестве официального повода фирма назвала сокращение штата в связи с реструктуризацией, но, учитывая, что из-за потери клиента (того самого владельца часов) пострадала лишь должность Роберта, только наивный не понял бы истинную причину.

Это подкосило мужа. У него начались панические атаки, затем депрессия. С помощью психолога Роберт преодолел кризис, и это сподвигло его на выбор новой профессии.

Но отношения между нами тремя безвозвратно изменились.

Полиция Ноттингемшира

Октябрь 2019 года

Инспектор отдела уголовных расследований Ирма Баррингтон со вздохом отодвинула высившуюся перед ней гору папок. Двое из ее отдела были на длительном больничном, и на должность сержанта временно откомандировали молодую сотрудницу из Лондона – Тайру Барнс.

Когда начальник отдела, инспектор Маркус Фернвуд, в прошлом году вышел на пенсию, тридцативосьмилетняя Ирма получила повышение и заняла его должность. Ей очень не хватало Маркуса. За годы работы сержантом она многому у него научилась. И теперь, в качестве старшего детектива, встала во главе команды.

Тайра неторопливо подошла к столу Ирмы. Как всегда стильная, в облегающем темно-синем брючном костюме и белой футболке. Тайра носила прическу «афро», а пышные волосы прижимала цветными заколками.

Она взмахнула листком бумаги.

–У нас труп. Женщина.

–Та, которую вытащили из реки? Передозировка?

–Нет.– Тайра положила листок бумаги прямо перед Ирмой.– Женщина, двадцать восемь лет, местная, мать-одиночка, сыну девять лет. Обнаружена со смертельной черепно-мозговой травмой. Патрульный предполагает, что ее сбила машина, водитель которой скрылся.

Ирма тяжело вздохнула. Ужасный конец. Еще и малолетний сын остался. Людей огорчают смертельные наезды на дорогах, но настоящий шок вызывают сообщения о нападениях или убийствах. Однако Ирму всегда поражала жестокость именно таких преступлений, как это.

Два года назад ее собственный отец, алкоголик, растянулся перед автобусом и погиб. Несчастный водитель очень горевал, но его было не в чем винить. А тут… врезаться в человека и, зная, что как минимум переломал ему все кости, уехать, оставив несчастную мучиться от страшной боли? По мнению Ирмы, на такое способен лишь редкий злодей. А ведь где-то рядом маленький мальчик лишился матери, но пока об этом не знает.