на пять, если не больше. Воздух отдавал мокрой фольгой. Сомневаться не приходилось — близилась снежная буря.

— А ведь у Бигса был шанс поступить в Колби-колледж. Они ему сказали, что, если он год проучится в местном колледже, хоть бы и на одни трояки, то в следующем году они придержат для него место в своей бейсбольной сборной. Так он за учебники засел. — Он взглянул на меня, подняв брови. — Ей-богу, вкалывал как проклятый — днем учился, вечером работал.

— И?..

— Компания, на которую он работал, всех на хрен поувольняла. А через месяц снова объявила набор. Вот, кстати, и она — вон тот консервный завод.

Мы переезжали через маленький мостик, и он указал на бежевого цвета кирпичное здание, стоявшее на берегу реки Андроскоггин.

— Вот только приглашали они исключительно неквалифицированную рабочую силу; всех остальных просто послали в задницу. А вновь нанятым предложили те же самые места, но — за половинную зарплату. И никаких льгот, никакой страховки, ни хрена. Зато сверхурочных — сколько хочешь, только не надейся, что за них тебе будут платить больше, у них там не социализм. Так Бигс взялся за эту работу. Ему ведь не только за квартиру надо было платить, но еще за учебу — вот он вкалывал там по семьдесят часов в неделю. И каждый день — в колледж. Как думаешь, что помогало ему держаться на ногах?

— Метамфетамин.

Он кивнул и свернул на парковку перед зданием своей фирмы.

— И вот из-за этой подлянки, которую подкинул людям консервный завод… Да и не он один. По всему городу то же самое, да и по всему штату. Зато метамфетаминовый бизнес процветает.

Мы выбрались из машины и стояли на холодной парковке. Я поблагодарил его, но он только пожал плечами — он гораздо привычнее воспринимал критику, чем похвалы.

— То, что Бигс сотворил, — говно позорное, факт. Но до того как он заторчал, он говном не был.

Я кивнул.

— Я его не оправдываю, — сказал он. — Но то, что случилось, не на пустом месте произошло.

Я пожал ему руку:

— Хорошо, что вы за ним приглядываете.

Он и на этот комплимент пожал плечами:

— И все из-за какой-то сраной тачки.

— Да уж, из-за тачки, — сказал я, направился к своей машине, сел и уехал.

У забегаловки на самой границе штата Массачусетс я остановился перекусить, купил сэндвич, вернулся в машину и раскрыл ноутбук. Щелкнул по клавиатуре, чтобы вывести его из спящего режима. Череп мой приятно покалывало. Зашел на страницу IntelSearchABS, ввел свои имя и пароль, перешел на страницу «Поиск личных данных». Там меня ждал маленький зеленый прямоугольник, спросивший «Имя или прозвище». Я выбрал «Имя». Энджи бы меня убила — я ведь пообещал, что завязал со всеми этими полушпионскими штучками. Я вернул себе ноутбук. Я вернул себе сумку для ноутбука и фотографию Габби. Узнал, что хотел, об убийстве Пери Пайпер. Все, больше мне ничего искать не надо. Я имел полное право забыть об этом и жить дальше.

Я вспомнил, как мы с Пери выпивали в «Чили» в Льюистоне и в «Ти-Джи-Ай Фрайди» в Оберне. Меньше года назад. Делились историями из детства, спорили о спорте, подкалывали друг друга из-за разных политических воззрений, цитировали любимые фильмы. Ее расследование ДЛИ и смерть от руки тупого наркомана — ничем не связаны. Вообще ничем. И все-таки связь между этими событиями существует.

«Ты не о том думаешь, — сказал мне внутренний голос. — Просто ты разозлен, а когда ты злишься, то ищешь, на ком бы отыграться».

Я откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. Представил лицо Беатрис Маккриди — измученное, раньше времени состарившееся и, вполне возможно, сумасшедшее.

Другой голос в моей голове сказал: «Не делай этого, не надо».

Голос был неприятно похож на голос моей дочери.

«Не суйся».

Я открыл глаза. Голоса были правы.

Я вспомнил Аманду из своего сна, как она кидала в сторону конверты, один за другим.

Все связано.

«Нет, не связано».

Что я сказал ей в своем сне?

«Я просто почтальон».

Я наклонился вперед, чтобы выключить компьютер. Но вместо этого ввел в строку поиска:

«Кеннет Хендрикс».

Нажал Enter и снова откинулся назад.

Часть II

Мордовский ритм-энд-блюз

Глава 9

У Кеннета Джеймса Хендрикса было несколько псевдонимов. В разные времена его звали Кей-Джей, Кей-Бой, Ричард Джеймс Старк, Эдвард Тошен, Кенни Б. Родился он в 1969 году в Уорренсберге, штат Миссури. Отцом его был авиамеханик, прикрепленный к 340-му бомбардировочному крылу на авиабазе Уайтмэн. Часто переезжал — Билокси, Тампа, Монтгомери, Грейт-Фоллс. Первый привод, еще в подростковом возрасте, — в Кинг-Салмон, на Аляске. Второй — в Ломпоке, Калифорния. В восемнадцать лет его арестовали уже как взрослого, в Ломпоке, по обвинению в «оскорблении действием». Жертвой был его отец, решивший, впрочем, не предъявлять к сыну претензий. Следующий арест — через два дня. То же обвинение, та же жертва. В этот раз отец потребовал правосудия — вероятно потому, что сын попытался отрезать ему ухо. Кенни уже наполовину его отчекрыжил, когда на крики прибежал сосед. Хендрикс отмотал восемнадцать месяцев в тюрьме, был условно-досрочно освобожден, три года находился под присмотром полиции. Отец скончался, пока он сидел. Следующий арест — в Сакраменто, за то, что ошивался в районе, где работали проститутки — мужского пола. Шесть недель спустя — снова арест, опять за «оскорбление действием». В этот раз — за избиение человека в гостинице «Кам Он Инн». Жертва — дьякон-пятидесятник, известный в тамошних политических кругах. Затруднившись объяснить, почему его застукали голышом с проституткой в мотеле, он решил не выдвигать обвинений. Впрочем, штат Калифорния все равно аннулировал условное освобождение Кенни — на том основании, что в момент ареста тот был не только пьян, но еще и накачан кокаином.

Освободившись в 1994 году, он вынес из тюрьмы эсэсовскую наколку на шее (подарок от друзей из «Арийского братства») и набор специфических навыков. Все последующие его аресты происходили по подозрению в краже личных данных. Чем сложнее становились персональные компьютеры, тем изощреннее становился и Кенни. Впрочем, совсем от старых привычек ему избавиться не удалось — в 99-м его арестовали за избиение и изнасилование несовершеннолетней в Пибоди, штат Массачусетс. Было ей шестнадцать или семнадцать — сложный вопрос: все зависит от того, произошло изнасилование до или после полуночи. Адвокат Кенни вцепился в эту деталь, как клещ в кобылу. Окружной