Уже спокойнее, произнес Николос, уверенный в своей победе. Поразмыслив секунду, прижал телефон к уху.

— Я не могу.

— Что значить «не могу»?! Это все девчонка?

— Да. Я должен ей помочь.

— Я знать, как она важна для тебя. Рад, что смог растопить свое черствое сердце, но ты проиграл, Матис. Годы ушли на развитие твоего семейного бизнеса. Ты готов поставить его под удар?

— Я ещё не проиграл.

— Sie ist eine fremde Frau! (Она чужая жена!) — выкрикнул Николос.

— По неволе! — сжал подлокотник, не унимая свое внимания от инструмента.

— Я приехать, раз ты уверен в своей силе, — устало произнес и выдохнул в динамик телефона.

— Нет. Я только тебе могу доверить управление компанией. Ты должен удержать заказчиков с минимальными потерями со стороны финансов.

— Я все сделать, Матис. Но я не спокоен за тебя.

— Я спокоен. Этого должно быть достаточно для тебя, дорогой Гиммлер.

— Хорошо, господин Вольцген.

Я сбросил вызов и подошёл к рояли. Провел рукой по пыльной крышке, оставляя чистый след. Когда-то, наверное в прошлой жизни, я часто играл. Сел на банкету и открыл клапан. Нажал на клавиши и инструмент издал звон, разносящийся по всему дому.

Размял пальцы и снова прикоснулся к рояли, наигрывая Luigi Rubino — Last Dance. Я погрузился в произведение, мысленно подыгрывая на других инструментах, вынимая из памяти забытые картинки прошлой жизни. Они уже иначе отдаются внутри меня. Словно затянувшие раны, оставляющие несуразные шрамы.

Остановился, почувствовав на себе взгляд. В проёме стоит Богданов. Его взгляд размыт, явно погруженный в свои мысли. Я кашлянул, привлекая его внимание, сгорая от любопытства от проделанной им работы.

Рома сосредоточил взгляд и прошел вглубь комнаты. Плюхнулся на стул, не решаясь произнести то, что я хочу наконец-то услышать.

— Ты долго собираешься молчать?

— Я не знаю, как тебе все объяснить.

Я не понимающе посмотрел на него. Что такого он не может мне объяснить? Его задача была достаточна проста. Проверить обстановку, удостовериться в порядке ли его дочь и передать мою инструкцию.

— Она в порядке? — не выдержал его молчания.

— Да, — уверено произнес, успокоив мое нутро.

— Записку передал?

— Нет.

— Левицкий помешал, — догадался я. — Знал же, что он не будит сводить с тебя глаз, — облокотился на клавиши, издавшие подо мной громкий звук.

— Не совсем так…, она не взяла, — тихо произнес, потупив взгляд.

— Что? — не понял, как это возможно.

— Тебе стоит успокоиться, — посмотрел на меня с укором и скрестил руки.

— Я само спокойствие и умиротворённость! Выкладывай!

Все внутри напряглось, сердце участилось, выжидая его объяснений. Что же он так тянет?!

— В общем, они действительно женаты.

— Мы это уже давно поняли, — не понял куда клонит Богданов.

— Они не фиктивно в браке!

Я идиот? Вроде, себя таким никогда не считал.

— Ты можешь нормально объяснить?!

— Я сам не поверил своим глазам, но она счастлива с ним!

Я рассмеялся неудачной шутке, но не увидев и намека на ухмылку на его лице, понял, что он вовсе не шутит.

— Что за бред?! Ты свихнулся совсем?! Или тебе польстили новые горизонты, что кинул тебе Левицкий, как откуп за девчонку? — не выдержал и встал, сделав шаг к нему.

— Не тешь себя иллюзиями! — огрызнулся в ответ. — Я видел, как она реагирует на него, как смотрит и позволяет касаться себя! — слова уверенные, а в оливковых глазах смятение.

Сжал кулаки от щемящей боли в груди. Я не верю ему! Моя девочка не могла. Она была искренняя со мной. Я убью Левицкого, если он коснулся ее!

— Я проверю! — процедил сквозь зубы. — У меня приглашение на юбилей к генеральному прокурору. Они будут там.

— Это может быть ловушкой. Ты это понимаешь?

— Если ты решил жить в иллюзиях, то это твое право, раз так удобно. Она жертвует собой ради твоей шкуры! Вот это больше похоже на правду. Но я не позволю ей ломать жизнь! Лучше вы, чем она.

Зверь внутри томится, ища свободу. Я жажду расправы! Узнав, что там твориться, просто не могу сидеть на месте. Боюсь представить как он с ней…, обращается. Я сломаю его и отберу все, что он имеет.

— Что ты предлагаешь делать?

— Тебе? Пока ничего, — развернулся и подошёл к окну, облокотившись на подоконник.

— Если ты считаешь, что я сдался, то это не так!

— Не важно, что я считаю….

— Я тоже приглашен на завтрашнее мероприятие. У меня дела. Левицкий должен думать, что я занят его поручениями.

Я решил промолчать, разглядывая лес за домом. Дождался, когда Богданов уйдет и вернулся, сев за инструмент.

Не знаю, сколько провел времени за роялью, не жалея пальцев. Все продумывал свои ходы, варианты, придя к некоторым выводам.

Остановился, ощущая приятную боль в руках. Выудил телефон и набрал номер, который забивал систематически, когда пробивал всех кто знаком с Женей.

— Слушаю, — услышал голос Леонида после нескольких гудков.

— Это Орлов. Нам надо поговорить.

— Это вам надо!

— Это касается Жени!

Повисла тишина, которую нарушали шумы с его стороны.

— Я слушаю.

— Давай встретимся.

— Я в аэропорту, так что давайте по телефону.

— Что ты делаешь в аэропорту?

— Я улетаю к брату. Он меня уже ждёт.

— Ты бросил Женю со своим отцом? Ты хоть представляешь, что он может сделать? Или жизнь вас ничему не учит? — сорвался на крик, больше не в силах понимать тех, кто бросает дорогих своему сердцу людей.

— Он ничего ей не сделает! Она носит его ребенка! — со злостью выплюнул эти слова.

Я усмехнулся, поражаясь тому, как люди верят в шторм, когда листву шевельнул ветерок.

— Она не беременна. То УЗИ принадлежало ее матери. Ты идиот, если подумал, что Женя могла с ним переспать!