Повисла тишина. Видимо Левицкий обрабатывает информацию и осознает, как промахнулся.

— Она переехала в его спальню, — тихо произнес, будто говорит сам себе, проводя параллели.

— Этого не может быть!

— Горничным незачем придумывать.

Ещё один…. Такое ощущение, что это я знаю Женю целую вечность. Это я знаю, что она не способна на предательство. Это я знаю, что она готова жертвовать собой ради близких. А им дай только повод усомниться.

Вот только его слова заставили помутиться рассудку и сжать кулаки, скрежеща зубами. Я убью его! Никакой тюрьмы! Он поплатиться за то, что посмел прикоснуться к моему.

— Мне нужен твой брат.

— Скину тебе номер. Я не могу сейчас вернуться туда.

— Ты приглашен на завтрашнее мероприятие?

— Обычно приглашают семьями, — произнес немного растерянно.

— Тогда советую не пропустить. Говорят, что на одни только фейерверки потратили целое состояние. До связи!

Сбросил вызов. И встав с банкетки, подошел и распахнул окно, впуская свежий воздух.

Честное слово, я как долбаный придурок предвкушаю встречу с Женей. Не могу не думать об этом. Как вновь прикоснусь к ее коже, а она смущённо отведет взгляд и я возьму девичьи пухлые губы в плен своих, наслаждаясь ее дрожью. Вдохну аромат лугов, что исходит от неё и зароюсь руками в шелковые волосы. Я погряз в ней и мне уже не выбраться.

Жужжание телефона вернуло меня из грез, что негой разлилось в груди. Прочел сообщение и набрал Виктора.

Я ставлю на него большой куш, прося прилететь в отчий дом. К счастью, долго уговаривать не приходиться и он первым рейсом будет здесь.

Пока мне удается собрать людей, которые не предадут Женю и всеми силами вытащат ее оттуда. Мне нужна эта подстраховка.

Набрал в лёгкие ночной воздух и осел на подоконник, не ощущая усталости. Скорей это мандраж перед завтрашним днем отдающийся внутри грудной клетки. Завтра предстоит насыщенный день и ещё более насыщенный вечер.

Глава 44

Евгения Богданова

Я ждала пока Левицкий оденется, не смея вылезти из постели. Периодически мне приходилось зажмуриваться. Он вел себя так, как будто меня здесь и вовсе нет.

Выйдя из ванной, без стеснения прошел к шкафу не потрудившись накинуть на себя хотя бы полотенец. У него подтянутое тело не смотря на возраст. Но видеть это ещё раз нет никакого желания. Я сидела с закрытыми глазами, уперевшись в ладошки, пока не услышала звук застегивающийся молнии. Левицкий накинул на себя белоснежную рубашку и повернулся ко мне.

— Подойди, дорогая.

От его спокойствия мне не по себе. Хотя мне вообще не по себе рядом с ним. Я откинула одеяло и подошла к мужчине застёгивающего пуговицы на груди, скрывая его рельеф.

— Помоги, — протянул руку с расстегнутым манжетом.

Чувствуя его взгляд на себе, взяла в трясущуюся руку запонок со столика и застегнула рукав. Тоже самое проделала со вторым. Справившись, шагнула назад, даруя себе больше пространства.

Левицкий стянул классический тёмно-синий галстук и молча протянул его мне.

— Раньше ты тоже просил помощи?

Не решаясь взглянуть в его лицо, ощущала как он снова изучает меня. Мне это совсем не нравиться!

— Сделай мне приятно, девочка.

Стиснув зубы и умоляя саму себя держаться, взяла из его руки галстук и приблизившись к мужчине, поднялась на носочки, чтобы накинуть его на шею. Меня бросило в дрожь от близости к нему. Только эта дрожь от страха, а не от предвкушения. Левицкий поддержал меня за талию и отпустил, когда спустилась на полную стопу.

— Не делай так, — произнесла в его грудь, завязывая узел.

Игорь Анатольевич схватил мой подбородок и поднял его, встретившись со мной глазами, в тот момент, когда я уже затягивала узел на его шее. Мне не хорошо от глубокого взгляда не обещающего ничего хорошего. Я сглотнула, храбрясь и не отводя испытывающего взгляда. Янтарные глаза спустились на мои губы и мужчина подался вперёд.

— Нет! — от страха, голос не естественно пропищал.

Он остановился в нескольких миллиметрах, опаляя своим мятным дыханием.

— Если ты решила задушить меня, то я требую последнее желание! — тихо произнес с хрипотцой в голосе.

Отняла руки от галстука, словно тот раскалился под моими пальцами. Шагнула назад, боясь лишний раз вздохнуть.

Левицкий усмехнулся, расслабляя удавку на шее. Подхватил пиджак и вышел из спальни, закрыв за собой дверь.

Я так и осталась стоять с дрожащими руками, гипнотизируя дверь. Я действительно боюсь его. Не так, как боязнь упасть с высоты или как тот, на мотоцикле. Он более глубокий, поглощающий и долгоиграющий. Держащий тебя у горла, медленно сдавливает, давая насладиться этим чувством и проникнуть пониманием происходящего. Страх, что держит тебя в тонусе.

Я села на ковер, уткнувшись ладошкой во что-то острое. До меня начала доходить реальность, что я сижу среди разрушенной комнаты, которую мне нужно прибрать.

Вот они плоды несдержанности. Я убила на уборку пол дня. Не потому что не умею, а просто не приходилось этого делать. Даже прося у горничной инвентарь, мне пришлось несколько раз отказываться от ее содействия. Игорь Анатольевич узнает и мне снова придется стоять на ковре. Чем меньше буду привлекать внимание, тем лучше.

Сметая последние осколки, мне принесли еду. Все вареное, пареное и свежевыжатое. И посмотрев на поднос и уходящую женщину, поняла, что я под домашним арестом. И наверное, на пожизненном.

Не завтракав, уплела обед и не заметила. Уборка и бессонная ночь напоминает о себе, но я помню, что вечером у нас выход и нужно принять душ.

Набрала ванную с маслами и погрузившись в нежные ароматы, закрыла глаза. Не знаю, сколько я пролежала, нежась в воде, но успела задремать. Стук в дверь заставил придти в себя.

— Госпожа Левицкая, — послышался мужской голос за дверью. — Я принес для Вас платье!

— Спасибо. Я уже выхожу!

— Не спешите, я ухожу.

По голосу