– Я учту.

– Вопросик первый. Проверка по мне действительно идет?

– И по вам, и по еще одному Иуде, – любезно пояснил я. – Иуде Полякову.

Услыхав оскорбление, генерал-майор натянул на себя пренебрежительную усмешку и продолжил допрос:

– Вопросик второй. Что у них на меня есть?

– Я передал Григоренко историю с «Куком». Штатовцы подставили этого двойного агента, убивая двух зайцев – начали скармливать нам дезинформацию, а заодно помогли вам подняться в звании и в должности, обеспечив удобную нору для «крота» в ПГУ…

Калугин слушал – и опускал пистолет, привыкая к тому, что я не несу прямой угрозы. Я сосредоточился, глубоко вдохнул…

Мир застыл, походя на огромную голографию – даже волны на реке опадали замедленно, а блики разгорались постепенно, скользя по гребешкам цвета бутылочного стекла.

Я дернул руками – веревка разорвалась с треском, смахивавшим на короткий визг. Резануло болью, но я уже отталкивался ногой, прыгая на Калугина. Чудилось, что скачок мой растянулся во времени, я видел, как стали расширяться глаза у начальника Управления «К», как рука с пистолетом плавно пошла вверх… Поздно, дружочек!

Рванув левой рукой «вальтер», правой я оттолкнул Калугина. Тот отлетел, крепко приложившись к вербе – сверху посыпались сухие листья, – и пошатнулся, одной ногой ступив в мелкую воду.

Перехватив пистолет, я наложил левую ладонь на кровоточащее правое запястье. Затянув наскоро рану, снова сунул оружие в левую руку, подлечив ее правой пятерней.

– Да, Олег Данилович, – неласково усмехнулся я, – судьба – штука переменчивая. Теперь вопросы задаю я. Кто, интересно, вас на меня навел?

Калугин молчал. Видимо, шок мешал ему осознать проигрыш. Выстрел в колено помог предателю более трезво оценить свои шансы. Поросячий визг огласил окрестности, Олег Данилович резко склонился, одной рукой цепляясь за вербу, а другой пытаясь зажать рану, – и дернулся уже от страха, уразумев, что его упорное молчание станет поводом вогнать пулю и во вторую ногу.

– Один прыткий лейтенантик! – проорал он, кривясь и с ужасом взглядывая на меня. – Гришка Чернов!

– Подробнее, – холодно посоветовал я.

– Я так понял… он тебя… приревновал к Исаевой! – выдавливал из себя Калугин, издавая стоны и учащенно дыша. Заговорил торопливо, словно подлащиваясь: – Вы с ней в парке встречались, верно же?

– Верно.

Морщась от боли, улыбаясь с неприятной угодливостью, генерал-майор выкладывал детали чуть ли не дружеским тоном:

– Вот наш Отелло и проследил за нею. А вышел на тебя! Кое-что подглядел…

– Кое-что подслушал, – подхватил я, – передал начальнику Управления «К», и тот понял, что скоро за ним придут. И, видимо, решил сыграть на опережение – пришел за мной.

– В точности так! – Калугин замаслился елейной улыбкой.

Рука его скользнула за пояс, и я не стал дожидаться, когда он там выхватит запасной пистолетик, нажал на спуск. Пуля пробуравила аккуратное отверстие во лбу генерала-майора, и тот замер. Глаза предателя стекленели, но тело еще держалось в неустойчивом равновесии. И вот рухнуло на песок.

Меня передернуло. Что-то разошелся я в этом времени – уже третий на моем счету, пора зарубки делать на рукоятке. Ну, так враги же…

Быстро обшарив машину, я обнаружил пустой шприц, пару запасных обойм и документы на машину. Под сиденьем валялась целая связка тонких нитяных перчаток. Я мигом натянул парочку на руки, а связкой, как тряпкой, тщательно протер все места, которых мог касаться. Следов нам не надо.

Бегом вернувшись к телу, покривился, но обыскал, порылся по карманам, выудив документы, деньги – и компромат. Две фотографии, на которых можно было узнать мое лицо, и фотопленку, аккуратно завернутую в бумажную салфетку. Компромат я забрал себе, а все остальное распихал обратно – чужого мне не надо.

Поднатужившись, спихнул труп в воду, и река подхватила «тело, погруженное в жидкость». Следом отправились, булькнув, обоймы и два пистолета.

«Sic transit Gloria mundi», – подумал отстраненно.

Чувствуя слабость, я вернулся к машине и уселся на место водителя – не пешком же мне топать. На душе было мерзко, будто вляпался в дерьмо. Да и страх заскребся – как-никак «мокруха». А что мне было делать? Хныкать: «Дяденька, не убивайте!»? Ладно, чего уж там. Придется и с этим жить. Тут я почувствовал ожесточение.

«И буду жить! Счастливо и спокойно! – со злостью сказал самому себе. – Даже если „органы“ сумеют доказать мою причастность к убийству Калугина, я буду стоять на своем – это была самозащита! И ведь правда же!»

– Наше дело правое, – проговорил я вслух, прогревая двигатель, – враг будет разбит, победа будет за нами!

Пятница, 4 октября 1974 года, утро,

Тель-Авив, Керем-Ха-Тейманим

Район «Йеменского виноградника»[41] всегда привлекал генерала Хофи. Основанный йеменскими евреями позади оживленного рынка Кар-мель, он всегда хранил высокую религиозность и в то же время пленял чисто средиземноморскими красотами. Вдоль узких, мощенных булыжником улиц тянутся йеменские рестораны, по фасадам домов с балкончиками спадают пышные волны цветущей бугенвиллеи… Картинка!

Не зря же в последние годы цены на недвижимость в Керем-Ха-Тейманим резко пошли вверх. Есть за что платить.

– Останови здесь, – велел Ицхак вышколенному шоферу, и тот затормозил возле полукруглой арки, в тени которой прятались глухие ворота, крест-накрест выложенные полосами позеленевшей бронзы.

Нырнув в тень, Хофи отворил небольшую калитку и ступил на каменные плиты внутреннего дворика. Окруженный двухэтажной галереей, двор поражал буйством цветов и зелени. В сложенном из дикого камня бассейне плескалась вода, где-то в зарослях неизвестных Ицхаку ярких соцветий журчал фонтан, а в тени навеса, за чередой тонких колонн, прятались деревянные резные диваны и кресла.

Яэль он приметил издали. Девушка сосредоточенно подрезала цветущий куст, между делом поглаживая громко мурлыкавшего кота.

– Шалом! – издали поздоровался Хофи.

– Шалом, господин директор! – живо откликнулась Яэль. – Леви уже сообщил о вас и отворил калитку.

– Молодец! – одобрительно кивнул генерал. – Все должно быть под контролем.

– Вы к деду?

– Да проезжал мимо. Дай, думаю, проведаю.

– А дедушка уехал в аэропорт!

– Опять в Советский Союз? – спросил Хофи наобум, забрасывая удочку.

– Опять! – рассмеялась Яэль.

– К Михе в гости?

– Вы знаете? – обрадовалась девушка. – Ну, да! Конечно, не совсем так, чтобы в гости… Дед очень хочет встретиться с Михой!