– А как же Зекиэль?

– Винсент…

– Зекиэля больше нет, а ты ведешь себя так, будто вернулся сюда против своей воли. Он беспокоился о тебе так же, как и все мы, а ты, кажется, совсем по нему не горюешь!

Я закрыл глаза, пульсация в моей голове десятикратно усилилась. Несколько Небожителей низшего ранга поспешили разойтись в стороны, заметив нарастающее вокруг нас силовое поле. Электрические лампы замерцали.

– Горюю? По-твоему, у меня есть время горевать? Я рад, что тебе доступна такая роскошь. Да, Зекиэль умер. Как и многие другие, а сейчас мы снова на грани войны. Война невозможна без жертв, или ты об этом забыл?

Глаза Винсента прищурились.

– Я сделал все, что было необходимо, разве нет? Ты оставил меня за главного. Я знаю, что Логан этого не скажет, потому что он не хочет ранить твои чувства.

– Эй, полегче, – прервал его Логан, подходя ближе и поднимая руку.

– Но ты теперь стал другим. Холодным. Лиам, тебя не было много веков, я это понимаю. Ты многое потерял, но и мы тоже. Ты провел все это время на руинах Раширима, вдали от Совета. Имоджин сказала нам, что все ее попытки связаться с тобой были безуспешны. Ты уже не тот человек, который спас меня от этой жалкой богини Нисмеры. Ты уже не тот человек, который смеялся, шутил и выпивал с нами, как с братьями, как с равными. Ты уже не тот человек, который основал сообщество Лиги задолго до войны. Что случилось с человеком, который мечтал создать мир, в котором с Небожителями обращаются как с равными, а не с безмозглыми марионетками, созданными богами?

– Ты переходишь границы.

Я шагнул вперед, вторгаясь в его пространство. В коридоре погасло несколько ламп, и я услышал, как Неверра выводит оставшихся Небожителей.

– Кто-то должен это сказать, – возразил он. – Мы братья? Мы семья или просто расходный материал для тебя? Ты так боялся, что станешь таким же бесчувственным, как твой отец. Ну, так посмотри на себя сейчас. Я больше не вижу Самкиэля. Я вижу только Унира. Ты ничем не лучше его.

– Я?

Комната затряслась, и я знал, что скоро не смогу сдерживать свои эмоции и гнев.

– Я не хочу быть судьей и палачом, как он. Кто-то должен принимать точные и верные решения, и это буду я. Я оставил тебя за главного. Так и есть. Ты хотел править. Это всегда было твоей целью, но что я вижу в итоге? Половина мира в смятении, совет смертных вас не уважает, а твари из легенд терроризируют Онуну. Они разрушают наши дома, убивают наших людей, а вы понятия не имеете, как их остановить.

Логан встал между нами, положив одну руку на грудь Винсента, а другую на мою, разводя нас подальше друг от друга.

Винсент отвел от меня взгляд – таким образом он показывал мне покорность, я не раз был свидетелем этой тактики.

– Мы стараемся.

– Старайтесь лучше.

Он был прав. Я был холоден, черств и лишен эмоций. Проблема заключалась в том, что я не знал, как это исправить.

Я отстранился от руки Логана, повернулся и направился к дверям.

– Логан, ты сопроводишь пленницу в Серебряный Город. Неверра и Винсент, вы со мной. Это не обсуждается.

Мы молча зашли в гараж. Несколько Небожителей упаковывали боеприпасы и обмундирование. Эти предосторожности касалась не Дианны, а ее соратников, которых она отказывалась называть. Кто-то имел над ней власть – достаточно сильную для того, чтобы она не сломалась под пытками. Я мог бы восхититься такой преданностью, если бы она исходила от иного существа.

– Сэр, – сказал молодой Небожитель, открывая дверцу ближайшего автомобиля.

Я ненавидел и это. В юности я, возможно, наслаждался вниманием и преклонением, но с годами понял, что они приходят вместе с кровью и смертью.

Сжав зубы, я забрался на заднее сиденье роскошного бронированного автомобиля. Здесь было целых два ряда мест, что казалось излишним, и я сел у окна. Я повернул голову как раз в тот момент, когда Логан и Неверра прощались. Она проводила его долгим взглядом и села в машину рядом со мной. Логан снабдил меня большим количеством видеороликов о мире смертных, так что теперь я, по крайней мере, знал, как называются эти механические ящики.

Я наблюдал за тем, как Винсент садится в первую машину вместе с несколькими Небожителями, которые буквально сияли в его присутствии. Он был прав. Он руководил ими, пока меня не было, и мне нужно было это уважать. Я с радостью верну ему власть, как только все закончится. Было заметно, что он все еще расстроен. Разве можно его за это винить? Я вернулся и отнял его место, которое он так любил. Он, вероятно, ненавидел меня, но никто не мог ненавидеть меня больше, чем я сам.

Шесть машин должны были поехать со мной в Хайель, а после отправиться в Серебряный Город. Кроме того, с нами ехали четыре грузовика, в которых мы перевозили Иг’Моррутен. Впереди нас ждала встреча с новым послом Экануса, Элайджей. Он встал во главе региона, поскольку его предшественник погиб во время пожара. Я не мог позволить Дианне оставаться здесь в мое отсутствие – с большой вероятностью в ближайшее время за ней могли прийти.

Прошло две недели после случившегося, и с каждым часом я все больше хотел исчезнуть. Все это время я не спал, но знал, что в какой-то момент тело возьмет надо мной верх. Рано или поздно ночные кошмары захлестнут меня, и меньше всего я хотел, чтобы в это время кто-то был рядом. Я не хотел, чтобы они увидели пустую оболочку человека, в которую я превратился.

Независимо от моих поступков и принятых решений, я чувствовал себя одиноким изгоем. Всю жизнь мне говорили, кто я, что я, как мне себя вести и как править. Но кем я был на самом деле? Этого я не знал. В юности я избегал советов и нравоучений, в то время как мой отец настаивал на том, чтобы я учился на чужом опыте. Я пытался заглушить голоса своих демонов с помощью мужчин, женщин, алкоголя и тренировок, заставляя себя быть быстрее и сильнее.

Я стремился быть тем, кем он мог бы гордиться, стремился быть достойным любви, которую мне дарили окружающие. Некоторое время у меня получалось, но в конце концов это привело только к большим проблемам. Набирая людей в Лигу, я переманивал к себе генералов других богов, потому что до тех пор я сам не имел никакого окружения. Это было эгоистично, знаю. У меня не было братьев и сестер. Моя мать умерла, когда я был маленьким, а мой