– Вот как? – Юлиан распахнул книгу на последних страницах. – Здесь сказано, что вы долго болели…

– Болел. А болезнь наслала моя жена за то, что я отказался сделать наследницей имени, титула, состояния и всего остального ее племянницу Елену, ведь своих детей у нас не было. Назвать княжной Дебрич внебрачную дочь ее сестры-близнеца! Это неслыханно! Признать чужую безотцовщину, плод греха! И кому? Мне, князю? То есть сначала жена пыталась внушить мне, что это я был отцом девочки – мол, перепутал близняшек в темноте. Но это не так! Уж поверьте мне на слово! Я не сомневался ни минуты и прямо обвинил ее в попытке подлога. Это даже хуже, чем супружеская измена!

– И она вас… убила?

– Именно. Моя жена была ведьмой. К сожалению, я понял это слишком поздно. И таковой она и осталась. К сожалению, прошло много лет. Если вы предъявите ей обвинение в убийстве, доказать что-либо будет сложно, даже если мое свидетельство будет принято судом во внимание. Кроме того, я пришел сюда не за этим.

– А что случилось?

– Какая сегодня ночь? – вопросом на вопрос ответил призрак.

Юлиан посмотрел в окно. Темнота снаружи была неестественной. Какой-то слишком бездонной, как будто разом погасли все звезды и все огни в городе, и единственным источником света была настольная лампа. И… ветер?

Да, ветер. Тоскливый, протяжный, злой.

– Воробьиная… – осенило его. Одна из восьми ночей в году, когда ведьмы собираются на шабаш. Именно в такие ночи они и принимают в свои ряды новых членов.

– Спешите, юноша. Сегодня они – и моя жена среди них! – соберутся там, куда простым смертным хода нет. Но вы – ведьмак. Вы имеете право там присутствовать… и все видеть!

Юлиан торопливо скатал исписанные листы в трубочку, сунул за пазуху. Погасил лампу, сразу окунувшись в темноту настолько полную и глубокую, что, если бы не призрак, чей силуэт слабо светился в темноте, не смог бы быстро добраться до выхода даже с помощью своих способностей. Нащупал ключ, провернул в замке.

– Скорее! – призрак появился за левым плечом. – Я могу проводить вас до выхода, но за порог мне хода нет. Вы наверняка опоздаете к началу, но это не суть важно! Самое главное от вас не уйдет. Только спешите! Спешите!

Держась одной рукой за стену, а другой – за перила, Юлиан бегом бросился вниз по ступенькам, молясь только о том, чтобы не споткнуться в темноте. И почти уже добежал, когда нога неожиданно подвернулась на крутой ступеньке, и он рухнул вниз.

Анна пробудилась от легкого прикосновения и от неожиданности не сдержала вскрика. Но тут же на ее рот легла чужая рука.

– Молчи, – прошептал знакомый голос. – Не кричи. Вставай и идем за мной!

Девочка осторожно кивнула, садясь на постели.

Снаружи царила глубокая ночь. Ее комната была погружена во тьму. Смутно виднелись только светлое пятно окна, распахнутая в глухую черноту дверь и темный силуэт, склонившийся над ее кроватью.

– Вставай и иди за мной, – послышался голос тети Маргариты. – И ничего не бойся!

Анна послушно выбралась из-под одеяла.

– Иди вперед, – приказала тетя. – Молча.

Девочка переступила через порог босыми ногами.

В коридоре было так темно, что она растерялась и вытянула вперед руки, чтобы не наткнуться на стены. Пол поскрипывал под ее шагами. Где-то далеко раздавался заунывный вой. Анна попятилась и наткнулась на что-то живое, кажется, кошку. Отчаянный крик замер на губах, и в ту же секунду чья-то рука крепко сдавила ей запястье.

– Иди вперед. Молчи, – послышался голос тети Маргариты.

– Н-но…

– Не бойся! Это только ветер.

Прислушавшись, Анна поняла, что так оно и есть. Живое существо не может издавать таких звуков. Хотя, если вспомнить, что в доме живет призрак… Но он, кажется, наказан? Его не было слышно уже несколько дней. А без его присутствия дом казался обычным, большим и старым, но лишенным тайны.

Держа руки перед собой, девочка пошла вперед. Она ощупью добралась до лестницы, нашла перила и, цепляясь за них, спустилась на первый этаж. Немного замешкалась, не зная, куда двигаться дальше.

– Налево, – подсказала темнота голосом тети.

Из-под плотно прикрытой двери в кухню пробивался слабый отблеск света. Анна направилась туда. Дверь распахнулась сама при ее приближении.

В кухне в огромном камине, который все эти дни стоял пустым, сейчас жарко пылал огонь. Громадные уродливые тени ложились на потолок и стены, придавая обычной в общем-то кухне вид заколдованной пещеры. Сходство довершало то, что обеденный стол куда-то исчез.

Было ужасно жарко и душно, как в бане. Пахло дымом и смесью разных трав. Девочка узнала душицу, белладонну, ночную фиалку.

– Разденься, – послышался шепот.

Анна отчаянно помотала головой. Она вдруг ощутила страх и вцепилась двумя руками в свою ночную рубашку.

У камина, выделяясь темными силуэтами, стояли две женщины. Обеих девочка узнала, когда те сделали шаг навстречу. Это были лесная ведьма сестра Клара и сестра Виктория. Обе были в длинных белых рубахах без рукавов и с глубоким вырезом на груди, босые, с распущенными волосами. Сейчас они казались совсем чужими. Отсветы огня изменили их лица до неузнаваемости, глаза горели лихорадочным огнем. Сестра Клара двумя руками держала чашу, в которой плескалась темная жидкость.

– Выпей!

Анна заробела. Тетя, стоявшая за спиной, дотронулась до ее плеча:

– Выпей. Ты же ведьма. Ты не должна ничего бояться!

– А если будет горько? – попробовала сопротивляться девочка.

– Вся наша жизнь – череда горечи и горестей, – торжественно изрекла сестра Виктория. – Выпей!

Девочка послушно пригубила напиток. Он обжег язык, горло, желудок своей неимоверно ужасной горечью. А от запаха ее чуть не стошнило.

– Что там? Дохлые улитки? – промолвила она, морщась.

– Пей! – хором приказали все три ведьмы. Они встали кругом, держась за руки и, не открывая ртов, затянули какую-то монотонную мелодию, пока Анна, давясь и морщась, глотала противную жидкость.

– Хватит!

Тетя решительно забрала у нее наполовину опустевшую чашу, быстро сделала из нее глоток, передала чашу сестре Кларе и дернула Анну за руку, заставив встать в круг четвертой. Сестра Клара отпила и в свой черед передала чашу сестре Виктории, которая одним махом вылила в себя остатки. После этого все опять взялись за руки, запели громче, начиная хоровод.

От едкого напитка у Анны закружилась голова. Ведьмы тянули ее за собой, и девочка перебирала ногами, чтобы устоять. Все стало расплываться перед глазами. Комната начала расти, стены отдалялись. Огонь же, наоборот, приближался. В какой-то момент он оказался уже не в камине, а в центре комнаты, а ведьмы водили вокруг него хоровод. Они уже не пели – просто выкрикивали вразнобой непонятные слова: