– Дань! – последовал новый приказ, и на сей раз кто-то из темноты протянул матке живую змею.

Та отчаянно извивалась, словно предчувствуя свой конец, но и ее постигла та же участь.

– Еще! – Главная матка без трепета сунула руки в котел с кипящей водой. Анна невольно зажмурилась – наверное, это очень больно! – и пропустила окончание колдовства. Она открыла глаза, когда ее кто-то сильно толкнул в спину, заставляя смотреть.

– Запоминай! – прошипел чей-то голос. – И готовься!

Костер дымил – едкий черный дым от брошенных в пламя животных окутывал котел и главную матку, которая, раскинув руки, стояла над ним и, запрокинув голову к небу, что-то пела на незнакомом языке. Остальные ведьмы подтягивали ей – кто мычал без слов, кто просто тянул одно и то же: «Аа-а-а! А! Аа-а-а! А-а!» – кто бормотал про себя негромким речитативом, притоптывая на месте.

– Иди!

Анну толкнули в спину – мол, не стой столбом. Девочка несмело сделала шаг, другой. Ведьмы расступались перед нею, не переставая петь и мычать. Кто-то – наверное, тетя Маргарита – сунул ей в руку прядь волос. Анна заробела. Хотелось убежать, спрятаться, но ее подталкивали, приглашали, манили. Под песню ведьм она приблизилась к котлу, задержала вдох от чудовищного жара и робко протянула пряди волос главной матке. Та взглянула сквозь нее страшными холодными глазами:

– Ты!

От огня было жарко. Пот тек ручьями, голова кружилась от дыма. Хотелось бежать без оглядки, но ноги были словно ватные. Чувствуя, что теряет от удушья сознание, Анна протянула дрожащую руку – и вскрикнула, когда жесткие пальцы сомкнулись на ее запястье. Кулак разжался. Волосы упали в кипящую воду.

– Желай!

– Чего желать? – пискнула Анна.

– Желай! – заорали ведьмы хором.

Животные, затершиеся в толпу, рычали, мяукали, визжали.

– Желаю, – закричала и девочка, – чтобы им было плохо! Очень плохо! И… страшно! Очень страшно! Так, что хуже быть уже не может! – И, не зная, что добавить, воскликнула: – Чтобы по этой Валерии лягушки ползали, а она не могла их прогнать! А по Калерии – пауки! А по Конкордии – крысы! А по Анастасии – червяки! Много червяков! Вот!

Задохнувшись от внезапно накатившей на нее ненависти, она выпрямилась, сжимая кулаки и тяжело переводя дух. От запаха трав и горелых перьев кружилась голова.

Вода внезапно взбурлила. Со дна поднялся такой огромный пузырь, что, когда он лопнул, всех обдало брызгами. Анна невольно зажмурилась и вздрогнула от слитного рева:

– Принята!

– Твоя просьба принята. – Главная матка взяла девочку за руку. – А теперь смотри! – взвыла она, подтаскивая девочку ближе. – Хорошенько смотри. Что видишь?

Ее схватили за шею, заставили наклониться над кипящей водой. Пар дохнул в лицо, окутал голову. Анна закашлялась, попятилась от жара, но главная матка держала крепко.

– Смотри! – взвыл над ухом ее низкий голос. – Видишь что-нибудь?

Анна заставила себя взглянуть в кипящий котел:

– Н-нет…

– Думай!

– О чем? – испугалась девочка.

– Смотри! Ищи! Ты знаешь, что искать!

Ее встряхнули за шиворот, как щенка, и Анна запаниковала. Что она должна увидеть?

И внезапно поняла, что смотрит откуда-то сверху на занесенный снегом дом. Деревянный. Трехэтажный. С высокой двускатной крышей. Весь погружен во тьму, и лишь в одном окошке на втором этаже теплился свет. Огонек свечи. Это – там…

– Вижу, – прошептала девочка. – Вижу! В самом деле!

Чьи-то руки подхватили ее поперек туловища, высоко и сильно вздернули над собравшимися. Ведьмы разразились приветственными криками.

– Какая хорошая девочка! Наша девочка! Смелая девочка! – раздавались голоса. – Это надо отпраздновать! Скорее! Скорее! Праздник! Танец!

Подбадривая друг друга, они кинулись врассыпную, оставив Анну одинокой и растерянной. Внезапно рядом с нею возникла тетя Маргарита, взяла племянницу за руку.

– Что дрожишь? – Тетя посмотрела сверху вниз.

– Мне страшно, – шепотом призналась девочка.

– Не бойся! Сейчас будет праздник в твою честь. У нас так редко бывают новенькие… И ничего не бойся. Тебя тут никто не обидит!

Подбежавшие ведьмы схватили тетю и племянницу за руки, потащили в круг поближе к костру. Две девушки с поклонами поднесли им чаши с темной жидкостью. Одна из них была так похожа на Аглаю Солонцовскую из их школы, что Анна даже попятилась. Но эта девушка была намного красивее. У нее было живое подвижное лицо и теплая улыбка.

– Угощайся, – певуче протянула она. Голос тоже был похож на голос Аглаи, но звонкий, счастливый.

Девочка сделала глоток. Это оказался очень крепкий чай, настоянный на травах. Он не царапал и не обжигал горло, как тот напиток, с которого все началось, но был таким же крепким.

– Вот и хорошо! – послышались голоса. – А теперь в круг! В круг!

Все взялись за руки. С одной стороны Анну крепко держала тетя, с другой – встала та девушка, что подала напиток. Взяв за руку, она подмигнула новенькой. Девочка бросила пытливый взгляд по сторонам – нет ли тут еще кого-нибудь знакомого – и заметила, что она тут самая младшая. Большинство собравшихся были женщины средних лет, но попалось несколько пожилых, старых и юных девушек, как будто только сейчас выбежавших из старших классов, но младше семнадцати-восемнадцати лет не было никого – только она.

Откуда-то зазвучала музыка – странная, дикая, можно было подумать, музыканты играли без нот и дирижера, не видя и не слыша друг друга. Но ведьмы словно только ее и ждали – они побежали вокруг костра, притоптывая, двигаясь все быстрее и быстрее. Анне пришлось бежать изо всех сил, чтобы не отставать от них. Но, странное дело, ноги двигались сами. Тело обрело удивительную легкость, точно за спиной развернулись невидимые крылья. Это было волшебно, чудесно, невероятно. Куда-то делся страх. И в какой-то момент она закричала от счастья.

Когда Юлиан очнулся, затылок и бока болели нестерпимо. Он тихо застонал, садясь и трогая набухающую на голове шишку. И угораздило же его свалиться с лестницы! Сколько времени он тут провалялся?

– Да уж достаточно! – послышался ворчливый голос призрака князя Дебрича. – Еще немного, и я бы начал волноваться, что ваша душа отделится от тела! Мне бы этого не хотелось!

– Почему? – Юлиан встал, помотал головой, чтобы хоть как-то прийти в себя.

– Если я скажу, что на вас, молодой человек, вся моя надежда, ведь не поверите?

– Почему? Поверю. Думаете, я смогу снять посмертное проклятие с рода?

– Если этого не сделаете вы, этого не сделает никто и никогда! – Призрак возник рядом, сосредоточенный и нахмуренный. – И это несмотря на то, что есть и другие боковые ветви рода – мои предки где только не сеяли свое семя. Незаконных сыновей и дочерей было пять или шесть, не считая вашего прадеда. Но нужных сил нет ни у кого. А нанимать кого-то на стороне… Вряд ли наши дальние родичи пойдут на такие расходы. Тем более что из-за проклятия все они находятся в крайне стесненных обстоятельствах.